Толстихин Алексей Иванович

После окончания четвертого класса Алексей сказал отцу:

– Пойду работать!

Старому рабочему жаль было отрывать сына от школы, но другого выхода не видел. Прокормить большое семейство одному было трудно. Так Алексей поступил в Боготольское депо разнорабочим. Потом он выучился слесарному делу и встал к верстаку. Зарабатывал неплохо. Получку отдавал матери. Нужда отступила.

Когда началась Великая Отечественная война, цех, в котором работал Алексей Толстихин, перевели на выпуск военной продукции. Парня в армию не взяли: выдали бронь. Однако согласиться с этим он не хотел. Не раз ходил в военкомат с просьбой послать на фронт. Но ответ неизменно был один: «Ты выполняешь заказ для фронта и нужен здесь».

Только в июле 1942 года просьбу Толстихина удовлетворили.

С утра до ночи в поле: тактические занятия, строевая подготовка, ползание по-пластунски. А главное – изучение сложного артиллерийского дела.

Как-то после занятий присел Алексей на станину орудия и спросил заряжающего Дубакова из Минусинка:

– Как думаешь, скоро нас направят на фронт?

– Когда закончим учебу, – уверенно ответил тот.

– Надоело гонять пыль по этому полю, стрелять по фанерным танкам и мишеням, – откровенно высказался Толстихин.

С тех пор и зародилась между сибиряками солдатская дружба. А потом судьба долго водила вместе этих двух молодых парней по дорогам войны...

Вскоре Толстихина с Дубаковым отправили на фронт, зачислив в разведроту 113-й стрелковой дивизии, которая вела тяжелые бои на смоленской земле.

Зима на Смоленщине обычно не бывает суровой. Но в тот раз, когда разведчики впервые отправились в тыл врага, разыгралась настоящая снежная буря. В такую круговерть, естественно, легче преодолеть передний край и углубиться в оборону противника. А вот найти «языка» куда труднее. Но бойцам повезло. Через непродолжительное время они заметили занесенный снегом бугор и темное пятно пулеметной амбразуры.

– Обойдем с тыла, – тихо сказал командир.

Разведчики ползком подобрались к траншее, ведущей к землянке. Залегли. Недалеко от дверей стоял фашистский часовой, закутанный в одеяло.

– Ну и чучело! – прошептал Алексей.

–Легче будет снять, – также шепотом ответил командир.

Гитлеровец не успел издать звука, как оказался сваленным на дно траншеи.

Толстихин с другим разведчиком бросился к землянке. При свете коптилки они увидели трех фашистов. Двое спали на топчане, а третий, вероятно, писал домой письмо. При виде советских воинов он не стал поднимать шума и не схватился за автомат, а покорно поднял вверх руки. В землянку вошли еще двое разведчиков, забрали у фашистов оружие, связали их.

Пурга продолжала бушевать, и это было на руку разведчикам. Они благополучно добрались до своей части и сдали «языков».

Для друзей-сибиряков это была первая и последняя вылазка в тыл врага. Вскоре Дубакова назначили командиром противотанкового орудия, а Толстихина – наводчиком.

В марте 1943 года упорные бои развернулись на Харьковском направлении. На участке, где располагалось орудие Дубакова, фашисты пытались вклиниться в расположение наших войск. Но все их атаки были успешно отбиты. Однако налетела вражеская авиация, и под разрывами бомб погибло немало наших воинов. Убило и лошадей, с помощью которых передвигали орудие. Передовые цепи головного батальона вынуждены были отойти на запасной рубеж. В это время из небольшой лощины выползли два вражеских танка.

Толстихин поймал в прицел ближайшую машину и стал ждать, когда она приблизится. Вот уже слышен зловещий рев мотора и лязг гусениц. Снаряд разорвался левее танка. После второго выстрела машина дрогнула и замерла. Из нее повалил черный дым, вспыхнули языки пламени.

Другой танк уклонился от боя, повернул в сторону и скрылся в лощине.

Когда бой закончился, к орудию подбежал связной от командира батареи. Он от имени комбата поблагодарил отважных солдат за верность долгу и передал приказ отойти в расположение батареи.

– А как с орудием? — спросил Алексей-.

– Подорвать! Таков приказ командира, – ответил связной.

Жаль было уничтожать орудие, но что делать? Лошадей нет, на себе не унесешь. Зарядили, насыпали в ствол земли и на длинном шнуре произвели выстрел.

– Прощай, дружище!

Вместо пушки Толстихину дали миномет и назначили командиром расчета. И пошел он дальше по дорогам войны. Участвовал в боях за освобождение Белгорода, на Курской дуге, освобождал Харьков. За мужество и отвагу его наградили орденом Славы III степени...

Стрелковый полк, в котором служили минометчики, подходил к Днепру. Фашисты отчаянно сопротивлялись, вели интенсивный артиллерийский и минометный огонь. Для того чтобы отбросить их за водную преграду, стрелковому полку требовалось собраться с силами, подтянуть тылы.

Полк прикрывало стрелковое подразделение, поддерживаемое расчетом Толстихина. Ночь прошла относительно спокойно. С рассветом гитлеровцы решили дать бой. Но только фашисты приблизились, расчет Толстихина открыл огонь. Затем стали стрелять из автоматов и пулеметов солдаты, Урон противник нес ощутимый, однако продолжал рваться вперед. Позади наступающих вдруг ударил миномет. Осколки сразили наповал подносчика мин рядового Смекаева. Срочно надо было менять место. Минометчики Толстихина, прихватив материальную часть и оставшиеся мины, побежали вправо. Фашистские автоматчики бросились им наперерез. Неизвестно, чем бы кончился этот поединок, если бы наша гаубичная батарея не открыла заградительный огонь.

Спустя несколько дней полк во взаимодействии с другими частями фронта опрокинул неприятельский заслон и с ходу форсировал Днепр. В числе первых, переправившихся через водную преграду, был и минометный расчет Толстихина. За успешное преодоление водного рубежа Алексея Ивановича наградили орденом Славы II степени.

Время стерло в его памяти многие подробности жарких схваток с врагом. А вот бой за югославский город Краугавац Алексей Иванович помнит хорошо.

Фашисты придавали большое значение этому городу как железнодорожному узлу и любой ценой пытались удержать его. Стрелковый полк, поддерживаемый минометчиками, ворвался на окраину города и завязал бой. Толстихин вел огонь с закрытой позиции и разрывов мин не видел, только слышал по телефону одобрительный отзыв командира.

Бой шел уже в самом городе. Толстихин поддерживал теперь штурмовую группу и неотступно следовал за ней. На одном из перекрестков, из дома по наступающим ударил вражеский пулемет. Толстихин засек его и одну за другой послал в то место две мины. Пулемет замолчал. Крыша рухнула и, вероятно, придавила пулеметчиков. Штурмовая группа снова бросилась вперед и захватила несколько домов. Бой не прекращался в течение трех суток. В итоге — фашистский гарнизон был полностью разгромлен.

Уже после победы Толстихину вручили орден Славы I степени.

Домой он вернулся полным кавалером орденов солдатской Славы и снова пошел работать слесарем в Боготольское депо. Выполнял он свои обязанности так же добросовестно, как и воевал на фронте. Сейчас Алексей Иванович находится на заслуженном отдыхе.

И. СЕНКЕВИЧ