Важнейшее место на подворье занимали главные, парадные ворота у дома. Будучи олицетворением домовитости и хозяйственности крестьянина, они часто были краше самого дома. Сибирский тип ворот - высокие, с одно- и двустворчатыми полотнами для входа и проезда во двор, крытые двухскатной крышей. Столбы ворот тщательно оструганы, иногда украшены резьбой; полотна ворот могли быть из вертикальных тесин или набраны в "елочку". На столбе ворот обязательно красовалась металлическая "жуковина" с кованным кольцом. Ворота в пригон или на "скотский двор" были проще и ниже.

Забор, по-сибирски "заплот", представлял собой ряд столбов с горизонтальными плахами - "тесинами" или тонкими, слегка протесанными бревнами. Огороды, загоны для скота могли быть огорожены изгородью из жердей.

Все подворье делилось на отдельные части: "чистый" двор, "скотский" двор, загоны, огород и др. Сибирское подворье менялось во времени, как и жилище. Если первоначально историки отмечают схожесть с подворьем Европейского Севера, то впоследствии оно стало чисто сибирским.

В монастырских документах XVII века (монастырь на р. Тасеева, притоке Ангары) отмечалось, что в 25 дворах крестьян насчитывалось более 50 помещений, связанных с помещением скота: "избы скотские", хлевы, "стаи конские", сенники, сараи, повети и др. Но нет еще разделения на отдельные зоны подворья.

К XIX веку центром подворья становится "чистый" двор. Он располагался чаще всего с солнечной стороны дома, у "парадных" ворот. На этом переднем дворе располагались дом, амбар, погреб, завозня. На "скотском", "скотном" дворе размещались хлевы, "стаи" для скота, конюшни, сенники и др. Сено могло храниться и на втором ярусе высокого навеса, на "повети". Но чаще всего его наметывали на хлевы, на "стаи" или, покрыв на всю зиму двор слегами с поставленными вертикально стояками, засыпали сеном и соломой.

Если основные значимые постройки и прежде всего дом строились из "кондового", т.е. смолистого, с плотной древесиной, леса, то хозяйственные постройки могли возводиться из "мендача" - некачественного леса. Постройки подворья рубились на мху, на соломе, без утепления и даже специально со щелями, с "продувом", "продухом".

Амбары были нескольких типов. Они могли ставиться на камни по углам и с земляными завалинками, или на небольших вертикальных столбиках с "продувом" снизу. Одно- и двухэтажные, с галереей вдоль второго яруса. Но в любом случае для амбара характерна выступающая, иногда значительно, крыша со стороны двери. Амбар служил местом хранения хлебных и фуражных припасов, а также посевного зерна. Зерно хранилось в сусеках. В документах отмечается, что иногда годами крестьянин не видел дна сусека, так как зерна было много, урожаи отменные. Здесь же в амбаре стояли лари, деревянные кадки, мешки с льносеменем, хранились кожи, лен, холсты и др. Хранилась и одежда. На крестьянском подворье могло стоять несколько амбаров. Амбар рубили с особенно тщательной подгонкой углов и пазов, но прежде всего старательно крыли крышу, чаще всего двойной кровлей.

Завозня служила помещением для хранения саней, телег, упряжи и др. Завозня имела чаще всего широкие, двухстворчатые ворота и широкий помост-настил для въезда в него.

Завершали вид крестьянского подворья поленницы дров, но рачительный хозяин строил для них специальный навес. Дров требовалось много. Благо лес вокруг, но и готовили по 15-25 кубических метров, притом топором. Пила появилась в Сибири в XIX веке, а в ангарских деревнях, отмечалось, только во второй половине века, в 60-70 годы. Дрова часто кололи "с запасом", на год-два вперед.

Особое значение для сибиряка играла баня. Строили ее как срубную, так и в виде землянки. Примечательно, что в XVII-XVIII веках баню-землянку считали более "паркой". Ее вырывали на берегу реки, затем обшивали крышу. Топились бани "по-черному". Здесь была сложена печь-каменка, а над ней висел котел. Воду грели также раскаленными камнями, в бочках. Банная утварь считалась "нечистой" и в других случаях не употреблялась. Чаще всего бани выносились за деревню к реке, озеру.

На дальнем конце усадьбы находилось гумно, застланное тесанными плахами, и стоял овин. В овине внизу располагалась печка из камня или круглая площадка, обложенная камнем. Над топкой располагался настил второго яруса - здесь сушили снопы хлеба. Рачительные хозяева имели на подворье гуменник - в нем хранилась после обмолота мякина для скота. Гумно и овин чаще всего были общими для 3-5 хозяйств.

Индивидуализация жизни и сознания сибиряка часто вызывала конфликты из-за земли под подворьями: так отмечены тяжбы по причине перестановки столба на территорию соседа или из-за крыши строения, выступающего на его двор.

В крестьянском хозяйстве были постройки и вне пределов деревни. На дальней пашне возводились "пашенные" избушки. Здесь же строили амбар, загон, конюшню. Часто заимки и пашенные избушки давали начало новой деревне. На покосах по неделе-две жили в шалашах (в ряде мест их называют "балаганы") или даже в легких избушках из бревен или толстых жердей.

Повсеместно на промысловых участках ставили зимовья, "станки", охотничьи избушки. Жили там недолго, в период охотничьего сезона, но в Сибири было принято оставлять в избушке запас дров, немного продуктов, кресало и др. Вдруг сюда забредет заблудившийся в лесу человек:

Крестьянские жилища сибиряков, начиная с первых лет освоения Сибири и до середины XIX века, претерпели большие изменения. Русские переселенцы принесли сюда строительные традиции тех мест, откуда были родом, но учитывая характер местной погоды, стали менять их: Исходным типом жилища XVII века была клеть - четырехугольный сруб под крышей. Клетью и ныне называется неотапливаемое помещение, которое может служить как летним жильем, так и хозяйственным помещением. Но клеть с печкой - уже изба.

В старину на Руси избы топились "по-черному", дым выходил в небольшое "волоковое" окно во фронтальной части избы. Потолка тогда не было. Двери в избу и клеть открывались первоначально внутрь - по-видимому, это было вызвано тем, что в условиях снежной зимы за ночь у дверей могло намести сугроб снега. И только в начале XVII века появляются сени ("сенцы"), соответственно и двери стали делать открывающимися наружу.

Таким образом складываются строения: изба + клеть или изба + сени. В XVII веке отмечается и более сложная связь: изба+сени+клеть. Возводились эти жилища таким образом, чтобы сени располагались между избой и клетью. Зимой семья жила в отапливаемой избе, а летом - перебиралась в клеть. Первоначально, в XVII веке, "русские сибиряки" довольствовались небольшими по размеру постройками. В документах того времени мелькают названия их: "дворенки", "клетишки", "избенки". Но нужно заметить, что и в ХХ веке переселенец чаще всего возводил вначале небольшой домик-времянку, а уж затем, по мере обживания и накопления средств, строил дом.

В XVIII-XIX веках с усложнением техники строительства появляются избы-двойни (изба+сени+изба) и изба-пятистенок. Пятистенок представлял собой большого размера помещение, разделенное внутри капитальной рубленой стеной. Одновременно усложняются типы пристроек, переходов, сеней, кладовых, крылечек и пр. В конце XVIII-начале XIX веков в Сибири начинают возводиться наиболее приемлемые для сурового климата жилища - "крестовые" дома. "Крестовый" дом или "крестовик" представлял собой значительных размеров помещение, разделенное внутри крестообразно двумя капитальными стенами.

Изба могла располагаться на "подклети", в которой были подсобные помещения - кладовка, кухня и др. Жилище могло включать в себя несколько изб, соединенных переходами-навесами, пристройки, прирубы. В больших, многосемейных хозяйствах на общем подворье могло находиться 2-4 жилища, в которых проживали родители, семьи детей, даже внуков.

В большинстве районов Сибири, в условиях изобилия строительного материала, дома строили из сосны. Но строили и из лиственницы, пихты. Однако чаще так: нижние ряды ("венцы") из лиственницы, пихты, жилая часть из сосны, а отделка дома - из кедра.

В неласковых условиях Сибири наиболее приемлемой была техника рубки углов избы в "угол" или "в обло", "в чашу": в бревне выбирался полукруг, а концы бревен выступали за стены сруба. При такой рубке углы строений не промерзали даже в самые сильные морозы.

Видами вырубок также были:

- В лапу. Рубка без остатка в чистый угол. Бревна соединялись концами, затесанными с обеих сторон;

- В крюк с остатком. Внешне похоже на рубку в угол, но в бревне выбирается не полукруг, а четверть круга;

- Без остатка: соединение в "ласточкин хвост", в простой замок, в зуб (т.е. в шпунт) и др.;

- В охряпку. Простая рубка. В каждом бревне выбиралось углубление сверху и снизу. Рубка эта применялась чаще всего при строительстве хозяйственных построек, часто без утепления.

Иногда при строительстве избы применялась столбовая техника. Основу составляют столбы с вертикально выбранными в них пазами и вкопанные на равном расстоянии друг от друга. Промежутки забираются бревнами, образующими стены строения.

В бревнах для рубки стен выбирались полукруглые пазы и укладывались на мох, часто в "шип" (т.е. соединялись между собой специальными деревянными штифтами). Щели между бревнами тщательно конопатились и замазывались глиной. Внутренняя сторона тщательно вытесывалась и выстругивалась рубанком ("стругом"). Предварительно перед рубкой бревна для строительства избы "выводились", т.е. их, ошкурив, протесывали под один диаметр, что в тонкой части, что в комле бревна. Общая высота дома равнялась 13-20 рядам бревен, "венцам".

Возведенный на "подклети" дом обязательно имел подполье. Сама "подклеть" из 3-5 рядов бревен могла быть верхней частью подполья. Подполье сибирского дома было весьма обширное и глубокое, если этого позволяли почвенные воды. Часто оно обшивалось доской. Фундамент дома учитывал местные особенности: наличие мерзлоты, близость и наличие камня, уровень вод и др. Под нижний ряд бревен часто прокладывалась береста.

Если в Европейской России даже в ХIХ веке были распространены земляные полы, то в Сибири пол обязательно был дощатым. Это было естественно даже для самых бедных крестьян. Полы настилались из колотых повдоль, протесанных и выструганных бревен. Такие толстые, до 8-12 см, доски назывались "тесинами" или "тесницами". Пиленый "тес" появился в Сибири во второй четверти ХIХ века с появлением пилы. Пол мог быть также и двойным.

Потолки изб из тонких, тщательно подогнанных друг к другу бревен были вплоть до конца ХIX века. Если для потолка применялись тесаные или пиленые доски, то они могли располагаться "встык", заподлицо или "вразбежку". Сени и клети чаще всего были без потолка (без "подволоки"). Потолок избы утеплялся глиной и землей особенно тщательно, так как от этого зависело, удержится ли тепло в помещении.

Наиболее древним, традиционно общероссийским в технике строительства видом кровли была кровля на "посомах" (на "самцах"), т.е. на бревнах фронтонов, постепенно укорачивающихся кверху. Позднее посомы заменились дощатыми фронтонами.

Бревна посомов ("самцов") плотно пригонялись друг к другу и скреплялись шипами. В верхние, короткие, бревна посомов врубалось длинное бревно, называвшееся "князевой" слегой. Ниже, параллельно вдоль будущей крыши, шли "решетины". Еще полтора-два столетия назад крыши крылись без единого гвоздя. Делалось это так. Сверху вдоль посомов по их скатам врубались "курицы" - тонкие бревна с крюком внизу. На крюки вдоль нижней кромки будущей крыши укладывалось выдолбленное желобом бревно. На желоба опирались "тесницы" кровли, уложенные на платы бересты. Тесницы могли быть двойными, "внахлестку". Сверху концы тесин над коньковой слегой закрывали - придавливали тяжелым коньковым бревном. На переднем конце бревна часто вытесывали "конька", отсюда и название этой детали кровли. Конек скрепляли специальными стяжными деревянными штырями, пропущенными сквозь "коньковую" слегу. Кровля получалась монолитная, очень прочная, выдерживавшая даже шквальные порывы ветра или тяжелый снег.

В качестве кровельного материала наряду с тесинами применяли и "драницы". Предварительно расколотые хвойных пород бревна, чаще всего "листвяжные", расщеплялись топором и клиньями на отдельные "драницы". Длина их доходила до двух метров. Топорный тес или "драницы" были весьма устойчивы к воздействию осадков, долговечными. При пилении же поверхность теса сильно разрушается и легко пропитывается влагой. Крытые дранью строения встречаются в Сибири даже во второй половине ХХ века.

В любом случае деревянные, крытые тесинами крыши - важнейший признак сибирского дома. Соломенные крыши, повсеместно распространенные у великоросских крестьян даже среднего достатка, у сибиряков почти не встречались, разве что у переселенцев на первых порах или у самых последних лентяев-бедняков.

Позднее стала повсеместно применяться конструкция кровли стропильная. При этом стропила врубались как в верхние ряды стен избы, так и на связях. На верхние ряды укладывались бревна-подстропильники ("переводины"), связанные иногда крестообразно под потолком. Коньковая слега крыши могла быть уложена просто на врытые в землю столбы с развилкой.

А в начале ХХ века у самых зажиточных крестьян и деревенских торговцев-мироедов возводятся крыши, крытые железом.

Крыши могли быть одно-, двух-, трех- и четырехскатные. Были крыши с "залобком", крыши с козырьком, двойные крыши и др. Для покрытия пятистенного и особенно "крестового" дома четырехскатная, "шатровая" крыша была наиболее пригодна в условиях сурового сибирского климата. Словно колпак, такая крыша удерживала тепло над потолком. Края же такой крыши, отступая на метр и более в стороны от стен, позволяли отводить от стен дождевые струи:

Сени в крестьянском доме были дощатыми, но более распространены были рубленые с покатой крышей. Входили в сени и в дом через высокое, просторное крыльцо, часто на специальном бревенчатом подрубе. Столбы и перила крыльца украшались резьбой.

Окна крестьянских изб первоначально, в XVII веке, были небольшими. Для выхода дыма от печей "по-черному" применялись "волоковые" окна. Это небольшие окна без рам, вырезанные в одном или двух смежных бревнах, закрывавшиеся задвижной доской ("окна заволакивались"). Довольно быстро сибиряки начинают строить дома с "колодными" и "косящатыми" окнами - в них вставлялись рамы. В XVII-XVIII веках для окон используют слюду, брюшину животных или холст, пропитанный маслом, жиром, смолой. Если в Европейской России окна и до ХХ века часто продолжали оставаться небольшими, то в Сибири повсеместно уже с XVIII века отмечаются большие окна, а количество их доходит в крестовом доме до 8-12. При этом простенки между окнами значительно уже, чем окна. Все исследователи отмечали повышенную "любовь сибиряка к солнцу, свету".

В XIX веке по Сибири быстро распространяется стекло. Оно было доступно практически всем крестьянам: достаток позволял это. Но и тогда отмечалось, что старожилы на зиму "вынимают" стеклянные рамы, а взамен вставляют рамы с холстом или брюшиной, объясняя это тем, что "де для предохранения от намерзания льда и во избежание мокроты". Встречались рамы с двойными стеклами, а чаще в окна вставляли двойные рамы. Рамы отличались изяществом работы. Зимние оконные рамы часто имели специальные желобки для сбора со стекол талой воды, с середины XIX века быстро распространяются рамы с раскрывающимися створками в летнее время.

Снаружи окна обрамлялись массивными наличниками. На них на шарнирах подвешивались ставни. Первоначально они служили более для защиты окон от стрел. Так из записок историка А.К. Кузьмина узнаем "про веревочки (в 1827 г.), привязанные к болтам ставней, чтобы можно было их отворять и затворять, не выходя из дома. Я прежде думал, что только одна сибирская лень сверлила и портила стены для пропуска веревок; но после уверился, что это остаток старины, защита при осаде, когда, не подвергаясь опасности, нельзя было выйти на улицу". Ставни служили и для украшения окон: "Окна без ставней, что человек без глаз", - говаривал один старожил.

Наличники обильно украшались резьбой. Резьба была "пропильная", прорезная или накладная - когда рельефный узор набивался на основу. Дом украшался также резным карнизом, галереей с точеными балясинами, балкончиком с резными перильцами, а на трубу ставили ажурный дымник.

История Приенисейского края уходит в глубокую древность. Первые люди поселились здесь около 200 тыс. лет назад. За прошедшие века по территории прокатились волны нескольких великих миграций человечества. До прихода русских здесь обитали немногочисленные тюркские, самодийские, тунгусские и енисейские племена, обладавшие самобытной древней культурой и особым образом жизни. Первые отрывочные сведения о появлении русских на Енисее относятся к тем далеким временам, когда отважные поморы — потомки новгородских ушкуйников — добирались сюда по «студеному» морю вдоль северных берегов континента. Однако широкое заселение Приенисейского края происходило на общем фоне присоединения Восточной Сибири к Русскому государству в начале ХV — первой трети XVII вв. Главной целью землепроходческого движения в Сибирь была «мягкая рухлядь» (пушнина) — важнейшая валютная статья дохода Московского государства в XVI - XVII вв.

В бассейн Енисея русские землепроходцы вышли на рубеже XVI - XVII столетий. Продвижение русских шло водно-волоковыми путями. Пробираясь с севера со стороны «златокипящей Мангазеи», казаки в 1607 г. основали в устье Турухана первое постоянное поселение в крае — зимовье «у Николы на Турухане». Так первым из «небожителей» на берега Енисея пришел Николай Чудотворец — самый популярный на русских посадах «покровитель» торговых людей и мореходов. Поселение впоследствии стало называться Новой Мангазеей (нынешнее село Старотуруханск).

С освоением Маковского волока было положено начало активному продвижению русских в Восточную Сибирь по системе рек: Обь - Кеть - Кемь - Енисей - Ангара - Лена. В конце волока у входа в Ангару в 1619 г. поставлен Енисейский острог, который в течение более 150 лет был главным товарно-распределительным и ремесленным центром Восточной Сибири. Для защиты с юга подступов к Енисейску и водному пути были основаны Красноярский (1628 г.), Канский (1628 г.), Ачинский (1641 г.) остроги, получившие названия Красноярской засечной черты. Территории к югу от нее были присоединены лишь в начале XVIII столетия, когда с постановкой Абаканского (1707 г.) и Саянского (1718 г.) острогов на берегах Енисея окончательно утвердилась русская власть. Определенную роль в заселении юга края стал играть Яновский волок, соединивший бассейны Верхнего Чулыма и Енисея на территории нынешнего Новоселовского района.

В XVII в. на территории края сформировался второй по значению в Сибири, после Верхотурско-Тобольского, Енисейский земледельческий район, поставлявший хлеб во все восточные окраинные земли России.

С проведением Московского (Сибирского) тракта в середине XVIII в. открывается новый этап заселения и развития Приенисейского края. Во много раз ускорилась, по сравнению с водным путем, доставка товаров из России на Восток и в обратном направлении, активизировалась торговля (зимний санный обоз поспевал из Ирбита на Урале до Кяхты в Забайкалье всего за два месяца, вместо двухлетнего пути по рекам и волокам Сибири с продолжительными изнурительными зимовками). Обслуживание тракта (извозный промысел, ямщина) способствовало формированию ремесленных и торгово-транспортных функций городов, пришедших на смену их военно-оборонительным функциям.

Экономическая жизнь постепенно перемещается с севера в зону Московского, Ачинского, Енисейского и Тасеевского трактов. Поток вольных переселенцев направляется в Минусинский, Ачинский и Красноярский округа как наиболее благоприятные для земледелия. Рост численности русского населения на юге губернии был ускорен созданием медной и железоделательной промышленности (Луказский и Ирбинский заводы) в 30-х годах XVIII в. Развиваются города Красноярск, Ачинск, Канск, Минусинск. Учреждение в 1822 г. Енисейской губернии послужило новым мощным импульсом развития Приенисейского края под единым управлением. В силу удобств транспортно-географического положения административным центром губернии стал г.Красноярск, хотя в экономическом отношении он значительно уступал Енисейску. Население губернии ко дню ее основания составило 158,7 тыс. человек с явным преобладанием русских.

К середине ХIX в. Енисейская губерния становится крупнейшим золотодобывающим районом России. В период апогея «золотой лихорадки» (1847г.) в заангарской тайге было намыто 1212 из 1270 пудов всего добытого в Российской империи золота. Золотодобыча ускорила развитие судоходства на Енисее, рост земледелия и животноводства, всколыхнула быт и уклад жизни приенисейских деревень, вписала славные и трагические страницы в экономическую историю Енисейской губернии и всей России.

К концу ХIХ в. в губернии сложилась сеть старожильческих поселений, до сих пор являющихся «каркасом» поселенческой сети Красноярского края. С проведением по территории губернии в 1895-1897 гг. Транссибирской железной дороги и внедрением капиталистических отношений здесь развивается фабрично-заводская промышленность, основная доля которой приходилась на предприятия железной дороги (железнодорожные мастерские в Красноярске, Иланске, Боготоле), дражную добычу золота, винокурение, лесную и железоделательную промышленность. На территорию губернии устремился переселенческий поток из Центральной России, особенно с проведением новой аграрной политики П.А.Столыпина, составивший до революции около 400 тыс. человек. Население губернии, в 1897 г. достигшее 570,2 тыс. человек, к 1914 г. возросло до 1119,2 тыс. жителей.

Как уже отмечалось, путь по Иртышу и Оби от Тобольска до Березова и далее по Обской губе до реки Таз начинали в конце июня и покрывали за 8-13 недель. В августе-начале сентября торгово-промышленный люд достигал Мангазеи, где останавливался на зимовку. Весной город пустел. Партии промышленников, пользуясь вешней большой водой, спешили по Тазу через волоки, озера и реками попасть в Туруханское зимовье и оттуда по Енисею уйти в основные районы соболиных промыслов. В свою очередь, Туруханск пустел с начала июля и вплоть до мая-июня следующего года, до возвращения промысловиков, которые торопились тем же путем до "замороза" добраться до Мангазеи и через Обскую губу уйти на "Русь". С середины 30-х годов путь в Мангазею по Оби и Обской губе стал глохнуть, так как с развитием земледелия в Енисейском уезде промышленникам стало выгоднее через территорию по Кети и Маковскому волоку следовать на промыслы в низовья Енисея и Приангарья.

В отдельные годы в Мангазейский и Енисейский районы приходило до двух тысяч охотников. Главным объектом пушного промысла был дорогостоящий соболь. Попутно добывали бобров, волков, лисиц, зайцев, белок, горностаев. С 80-х годов, по мере истребления соболя, многие охотники перешли к массовому промыслу песца.

Как выяснил крупнейший в нашей стране знаток старинных промыслов в Сибири красноярский ученый П.Н. Павлов, эта отрасль экономики принесла России за 70 лет до 8 млн. шкурок соболя на более чем 11 млн. руб., что в среднем составляло 20% доходной части ежегодного государственного бюджета. На долю Приенисейского края пришлось немало: примерно каждый четвертый соболь из десятка (2,8 млн. штук) и на каждые три рубля - пятьдесят копеек из червонца (4077 тыс. рублей).

В лучшие охотничьи сезоны русские промышленники добывали в Приенисейской тайге до 100 тыс. соболей. В среднем каждый охотник-профессионал в год испромысливал в Мангазейском уезде чуть более 60 соболей, а в Енисейском уезде - от 38 до 49 соболей. Их стоимость превышала в 1,5-2 раза стоимость "ужины", то есть промыслового снаряжения, куда входили 20-30 пудов ржаной муки, до пуда соли, не менее 10 аршин сукна сермяжного, около 15 аршин холста, две пары чарков (обуви), три пары рукавиц, одна-две рубахи, около 10 камасов лосиных или оленьих, а также один-два топора, нож, пять-десять саженей сетей неводных и прядено неводное.

Из-за разных цен, особенно на хлеб, "ужина" обходилась в среднем каждому охотнику в Мангазейском уезде в 25-35 рублей, а в Енисейском - 15-25 рублей. Чистая же средняя прибыль, из-за больших транспортных расходов, была много меньше, составляя 20-25%. Это явно немного, если учесть тяжелые условия жизни в глухой тайге, в "несносных трудах и нуждах" в течение всей зимы.

Как же охотились промысловики? Уходили ватагами, обычно в 10-15 человек. Возглавлял промысловую партию передовщик, или ватащик, которому все должны были беспрекословно подчиняться. Он выбирал места промысла, делил большие артели на части (с XVIII века назывались чуницами), выбирал в чуницах передовщиков, возглавляя одну из них сам, назначал чуницам места промыслов, а до начала ледостава организовывал промысел соболей с собаками и сетями-"обметами" вблизи построенного артелью зимовья. По возвращении с промысла передовщики чуниц отдавали артельному передовщику добытых соболей и других зверей, отчитывались во всех делах перед ним. Провинившимся "ватащик" назначал наказания, особенно суровые за воровство.

Каждая небольшая артель, "чуница", действовала самостоятельно до начала промысла самоловными орудиями-"кулемами", ее передовщик делал нарты, лыжи и специальную обувь - уледи; их качество было крайне важным в условиях полного бездорожья. Каждый промышленник волок сам или с помощью собаки нарту с запасом к назначенному передовщиком месту. Сам же глава чуницы уходил за день вперед, чтобы к приходу своих товарищей подготовить стан в виде шалаша и наметить удобные места для ловушек. В районе стана по надям и речкам промышленники делали по два-три ухожья, или "путики", то есть промысловые пути, каждое состоявшее из 80 кулем. Каждому охотнику полагалось рубить по 20 кулем в день, что, впрочем, довольно редко кому удавалось.

Дело в том, что сооружение кулемы было довольно трудоемким занятием. У подножия дерева сколачивался небольшой "огородец" из спиц, образовывавший коридорчик в длину немногим более пол-аршина (35 см) и вышиной четверти на три аршина, закрытый сверху дощечками, чтобы снег не осыпался. Одним концом коридорчик упирался в дерево, а вход с другого конца оставался свободным. У входа клалась приманка - кусочек мяса или рыбы при помощи дощечек, шестика или веревочки, соединенных с большим бревном, приподнятым на тоненькой палочке над входом. Когда голодный соболь, привлеченный приманкой, наступал на дощечку, лежавшую у входа, веревка или шестик приходили в движение, бревно срывалось с устойчивого положения и обваливалось на соболя. Эта ловушка давящего типа делалась только с помощью топора и ножа и дожила в северных районах до нашего времени. Каждый промышленник за сезон изготавливал несколько сот кулем, так как, устроив за несколько дней на каждом стане ловушки, чуница шла на новый стан устраивать ухожья.

После 10 станов передовщик чуницы половину людей посылал "по завоз", то есть за оставленным в зимовье или по дороге запасом. За зиму охотники делали три таких ходки, при этом завозчики осматривали кулемы в том же порядке, как и устанавливали. При возвращении всей чуницы в зимовье ловушки осматривались в последний раз в обратном порядке и заколачивались, чтобы в них не попали соболи. Более частые осмотры затруднялись значительными размерами кормовых участков соболя, каждый площадью в 8-10 км.

В базовом зимовье промышленники ждали навигации, а иногда жили до следующей зимы, если заходили сразу на несколько сезонов. Тогда они занимались ловлей рыбы, охотой на диких животных, выделывали шкурки зверей и даже шили меховые вещи. Большие партии оставляли в зимовьях одного или несколько сторожей. На случай вооруженного нападения отрядов коренного населения зимовья служили укрепленным убежищем, правда, не всегда надежным. В большинстве своем зимовья были примитивными сооружениями.

Выйдя из тайги, ватага-артель уплачивала на таможенной заставе десятинный промысловый налог - каждого десятого соболя, делила добычу поровну между собой (передовщик обычно получал еще половину стоимости ужины) и распадалась.

В 70-х годах из-за перепромысла соболя (в среднем ежегодно выбивалось до 40% зверьков) пушной промысел стал терять свое значение. Русским с 90-х годов он был почти полностью запрещен правительством. Поэтому многие постоянные промышленники Мангазейского района, и особенно Енисейского, сдвинулись на север Таймыра для массового промысла песца. Этого кочевого зверя, отличавшегося сезонными миграциями, добывали простыми ловушками давящего типа (пастями или клепцами), которые устанавливались на пути массового хода зверей. Поперек берега реки обычно возводили невысокие изгороди из тальника и в специальных отверстиях в них ставили клепцы. Некоторые на океанском берегу или у реки натягивали неводы с колокольчиками на верхней тетиве и караулили с палкой.

Пасти расставляли в шахматном порядке вокруг постоянных и отъезжих зимовий, от 50 до 500 на каждого жителя, и объезжали их раз-два в месяц. В начале XVIII века в крае добывалось от трех до восьми тысяч песцов ежегодно.

В целом, по денежной оценке, продукция пушного промысла в Приенисейском крае до конца XVII столетия более чем в два раза превышала стоимость выращенного зерна, скота и произведенных ремесленных изделий. Однако это не дает основания считать данную отрасль хозяйства края ведущей. Ведь в ней было занято профессионально не более 1,5 тысяч промысловиков...

Верхняя одежда

Азям - праздничная мужская одежда из белого верблюжьего сукна.
Армяк - повседневная мужская крестьянская одежда из крестьянского сукна.
Балахон - повседневная мужская крестьянская одежда из грубого холста, "хряща"; из тонкого сукна шили праздничные балахоны.
Безрукавка - праздничная женская одежда из беличьего меха, крытого штофом.
Бекеша - праздничная мужская одежда из плиса или сукна.
Гостева - праздничная мужская и женская одежда из сукна.
Доха - повседневная и праздничная мужская одежда из шкур собак, диких коз.
Дошка - повседневная и праздничная женская одежда из шкур диких коз, собак.
Душегрейка - праздничная женская одежда из беличьего меха, крытая штофом.
Душегрейка - женская праздничная и повседневная одежда из сукна, нанки, шелка и т.д., стеженная ветошью.
Епанечка - праздничная женская одежда из плиса или шерсти.
Епанча - праздничная мужская одежда из сукна.
Епанча - праздничная женская одежда из беличьего меха, крытая шелком.
Жакетка - праздничная женская одежда из стеженого плиса.
Жилет - праздничная мужская одежда из нанки, плиса, шерсти.
Зипун - праздничная и повседневная мужская одежда из сукна фабричного или крестьянского, катаного.
Каботка - повседневная мужская и женская одежда из крашеного холста.
Казакин - праздничная мужская одежда из фабричного сукна.
Камлейка - повседневная и праздничная женская одежда из оленьего меха.
Камзол - праздничная мужская одежда из плиса.
Капот - праздничная мужская одежда из фабричного сукна, шелка.
Капотка - праздничная женская одежда из сукна.
Кафтан - праздничная мужская и женская одежда из крестьянского и фабричного сукна, нанки, холста и т.д.
Кафтан - нагольный (т.е. не крытый холстом) - мужская повседневная одежда.
Кафтан - повседневная мужская одежда из телячьих шкур.
Курма - праздничная и повседневная мужская и женская одежда из пониточины, китайки, плиса, стеженного ветошью.
Куртачок - повседневная мужская и женская одежда из сукна на холщовой подкладке.
Куртка - праздничная мужская одежда из плиса на подкладке.
Лабашак - праздничная мужская одежда из пониточины или верблюжьего сукна.
Надевашка - повседневная женская одежда из крестьянского сукна.
Одевашка - повседневная мужская одежда из холста.
Однорядка - праздничная и повседневная мужская и женская одежда из крестьянского и фабричного сукна или шерсти.
Пальто - праздничная мужская и женская одежда из драпа фабричного или крестьянского сукна.
Плащ - праздничная мужская одежда из фабричного сукна.
Поддевка - праздничная мужская одежда из нанки, плиса, сукна.
Полукафтан - повседневная мужская одежда из китайки, крестьянского сукна или холста.
Полушубок - крыт цабой, холстом. Повседневная мужская и женская одежда.
Пониток - праздничная и повседневная мужская и женская одежда из пониточины.
Салоп - праздничная женская одежда из атласа, канфы (стеженая).
Серьмяга - повседневная мужская одежда из катаного крестьянского сукна.
Снизка - две верхние одежды, одеваемые вместе, - нередко всю зиму не разнизывались.
Тальма - праздничная мужская одежда из сукна, распространенная в Приангарье.
Телогрейка - (телогрей, телогрея, телогрейка ) - повседневная и праздничная женская одежда из нанки, шелка, штофа на подкладке, стеженная ветошью или верблюжьей шерстью.
Тепляк - повседневная женская одежда из крестьянской шерсти, стеженной ветошью.
Теплушка - повседневная мужская одежда из нанки, крестьянской шерсти, стеженной ветошью. Распространена в казачьих селениях.
Тужурка - праздничная мужская одежда из фабричного сукна.
Тулуп - нагольный. Повседневная мужская одежда.
Тулуп - крыт дабой, крашениной или фабричным сукном. Праздничная мужская одежда.
Ферезь, ферязь - праздничная мужская одежда из сукна, шелка, шерсти.
Хабат - повседневная мужская одежда из крашеного холста.
Халат - повседневная мужская одежда из холста. Праздничная одежда из кашемира, нанки, шелка, сукна.
Холщевик - повседневная мужская и женская одежда из холста, распространенная в Приангарье.
Чекмень - повседневная и праздничная мужская одежда из верблюжьего, грубого овечьего сукна (серьмяга), нанки.
Шабур - повседневная мужская и женская одежда из пониточины, крестьянского сукна, грубого холста-хряща.
Шоданик, шойданик - повседневная мужская и женская одежда из крестьянского катаного сукна, обшитая холстом.
Шуба - праздничная женская одежда из крестьянского катаного сукна, стеженная ветошью.
Шубка - повседневная и праздничная женская одежда из атласа, крашенины, сукна, тафты, стеженная ветошью.
Шугай - повседневная женская одежда из крестьянского сукна.
Шушун, сушун - повседневная и праздничная женская одежда из ситца, сукна, холста, штофа.
Шуба - нагольная или крытая. Повседневная и праздничная мужская и женская одежда.
Шуба - праздничная женская одежда из беличьего или заячьего меха, крытая шелком.
Эпанча - праздничная женская одежда из беличьего меха, крытая шелком, штофом.
Яга - повседневная или праздничная мужская одежда из козульего или оленьего меха.

Обувь кожаная

Алачики, аларчики - праздничная мужская и женская обувь. Мягкие сапоги с вышивкой.
Башмаки козловые - женская повседневная обувь.
Башмаки сафьяновые - мужская и женская повседневная и праздничная обувь.
Башмаки телятинные - мужская повседневная обувь.
Бахилы - мягкие сапоги. Повседневная мужская обувь.
Ботинки - женская праздничная короткая обувь (с середины XIX в.)
Бродни - мужские повседневные мягкие сапоги.
Вельверетки - праздничная женская короткая обувь.
Ичиги, ичеги, ичетоги - мягкие сапоги из кожи, сафьяна. Повседневная и праздничная мужская и женская обувь.
Калиппики - праздничные женские сафьяновые, юфтевые сапоги с вышивкой.
Коты - мужская и женская праздничная обувь из красной юфти.
Коты - кониные, телятинные. Мужская и женская повседневная и праздничная обувь.
Лабуты - мужская повседневная обувь из лосиной замши.
Лакомеи - мужские и женские повседневные и праздничные мягкие сапоги из оленьей кожи.
Обутки - мужская и женская повседневная короткая обувь.
Полусапожки - женская повседневная и праздничная короткая обувь.
Сагоры - повседневные мужские мягкие сапоги.
Сапоги-бизоны - мужские праздничные хромовые сапоги, распространенные по всей Сибири в XVII в.
Сапоги телятинные, сафьяновые - повседневная и праздничная мужская и женская обувь.
Скуты - мужские повседневные сапоги с холщовыми голяшками.
Ступни - мужская и женская повседневная короткая обувь.
Уледи - мягкие сапоги для хождения на лыжах. Мужская и женская обувь.
Чибиряки, чибрики - женская повседневная короткая мягкая обувь.
Чирки, черки - женская повседневная юфтевая короткая обувь.

Обувь меховая

Бакри, бокари - мужские и женские повседневные и праздничные мягкие сапоги из оленьих камысов с кожаной подошвой.
Волосяники - мужские промысловые сапоги из конского волоса.
Дышики - мужские промысловые длинные (до паха) сапоги из козульего меха.
Камысы - мужские промысловые сапоги из оленьих, гураньих камысов.
Камчуры, хамчуры - мужские и женские промысловые короткие сапоги из оленьих камысов.
Капуры - мужские и женские промысловые сапоги из оленьих камысов.
Качутки, кичита - мужские и женские промысловые сапоги из лосиных, козьих, оленьих камысов.
Коты - мужская и женская повседневная и праздничная обувь (короткая) из бараньего, козульего меха.
Кысы - мужская и женская домашняя обувь из оленьих камысов.
Пимы - мужская и женская домашняя обувь из оленьего меха.
Полубокари - мужские повседневные сапоги до колена.
Торбаза, торбасы - мужские домашние сапоги из оленьих камысов, украшены вышивкой.
Унты - мужские повседневные и праздничные сапоги из оленьих, козульих камысов или собачьих шкур.
Чижи - мужские и женские праздничные сапоги из меха с шелковым вышитым верхом.

Обувь катаная, плетеная, вязаная

Валенки - мужская и женская повседневная и праздничная обувь из овечьей шерсти.
Катанки - мужская и женская повседневная и праздничная обувь из овечьей шерсти.
Кукарские пимы - мужская праздничная обувь из овечьей шерсти.
Пимы - мужская и женская повседневная и праздничная обувь из овечьей шерсти.
Чуни - мужская и женская короткая обувь из конопляных веревок, рабочая летняя обувь переселенцев.

Чулки - вязанные, шитые

Бакари - мужские промысловые суконные чулки.
Вязанки - мужские повседневные и праздничные носки из шерсти.
Голяшки - женские повседневные холстяные чулки.
Карпетки - мужские повседневные пеньковые носки.
Носки - мужские промысловые из конского волоса.
Наголенки - женские летние повседневные чулки из холста.
Трипотки - мужские повседневные вязаные чулки.
Чулки - мужские и женские повседневные и праздничные вязаные и сермяжные (вятские, двинские, польские).
Чулки "русские" - чулки суконные, мужские и женские, распространенные по всей Сибири.
Чулки "пряжные" - женские, вязанные из конопляных ниток.

Чулки меховые

Букули - мужские и женские домашние носки из собачьей шкуры, распространенные в Приангарье.
Кулемишки - мужские и женские домашние чулки из собачьей шкуры.
Лосинки - мужские и женские промысловые лосиные чулки.
Накочутки - мужские и женские повседневные носки из собачьего меха или овчины.
Пупыри - мужские и женские повседневные чулки из телячьей или овечьей шкуры, распространенные в Приангарье.

Головные уборы девичьи и женские

Безумент - сложенный платок (женский), праздничный.
Капор - женский праздничный шелковый на меху головной убор.
Кича, кичка - женский повседневный и праздничный головной убор из холста с твердым каркасом (XVIII в.).
Кокетка - женский и девичий праздничный шелковый шейный платок.
Кокетка - девичья праздничная вышитая ситцевая косынка (XIX в.).
Кокошник - женский праздничный головной убор из атласа, камки с золотым шитьем, распространенный по всей Сибири в XVII в.
Колпак "белевый" - девичий праздничный, вязанный из льняных ниток.
Косник - вязаный девичий, праздничный.
Косынка - женская и девичья праздничная из шелка или ситца.
Красота - девичья (обрядовая) полоса шелка на каркасе, украшенная позументом, бисером.
Кругляш - женский повседневный и праздничный головной убор из ситца или шелка, распространенный в Приангарье.
Ленты - девичий праздничный пучок из 20-30 разноцветных лент.
Малахай - женская и девичья повседневная меховая шапка.
Наколка, наколок - женский праздничный головной убор из шелка на каркасе (украшен.).
Накосник - женский праздничный и повседневный убор из ситца или шелка.
Наметка, намитка - полотно. Женский и девичий повседневный и праздничный головной убор.
Платок - девичий, женский, повседневный и праздничный, из холста, ситца, шелка (по всей Сибири).
Повязка - девичья праздничная повязка (полоса ткани на каркасе, украшенная бисером).
Повойник - женский повседневный и праздничный, из ситца и шелка.
Подзатыльник, назатыльник - женский праздничный головной убор, шит золотом, низан жемчугом.
Подвязальник - платок, сложен полосой (женский повседневный и праздничный убор).
Подобрусник - убор из холста, ситца, атласа, шелка, украшен одякуем; повседневный и праздничный, распространен по всей Сибири.
Подшалок - из гарусной шерсти, распространен по всей Сибири, женский и девичий, повседневный и праздничный.
Рушник - девичий повседневный и праздничный ситцевый платок.
Сборник - женский повседневный и праздничный убор из холста, ситца, шелка.
Сетка - девичий повседневный головной убор, вязанный из цветных ниток.
Сетка - сетка от мошки, вязана из конского волоса.
Уборы - женский праздничный головной убор из шелка, украшенный золотой вышивкой.
Убрус - женский праздничный головной убор из полотна, украшенный вышитым или тканым узором (распространен по всей Сибири в XVII в.).
Файшонка, фальшонка - женская праздничная вязаная косынка.
Чебак - женская праздничная и повседневная парчовая шапочка на меху.
Шаль - из ситца, шелка, шерсти; женская и девичья, праздничная и повседневная.
Шаленка - девичий головной убор из холста, ситца, шерсти, праздничный и повседневный.
Шаль шейная - женская праздничная из шерсти.
Шапка - женская праздничная атласная, подбитая мехом (XVII в.).
Шапка - женская праздничная шелковая, шита золотом с бобровой опушкой.

Головные уборы мужские

Барлова - меховой повседневный и праздничный головной убор.
Бобровая - шапка из сукна и меха, праздничная.
Гречневик - праздничный убор из катаной шерсти (XVIII в.).
Картуз - праздничный головной убор из сукна.
Катанушка - повседневная и праздничная шерстяная шляпа.
Колпак - вязаный или катаный промысловый головной убор (промысловый и из оленьего меха).
Лесовица, лесовушка - промысловая из катаной шерсти.
Личинка - убор из холста и конского волоса для защиты от мошки.
Малахай - головной убор из сукна, меха, повседневный и праздничный.
"Монгольская" - меховая шапка, праздничная.
Накухтарница - промысловая шапка, катаная, с холщовой лопастью сзади.
Ошейник, нашейник - промысловый меховой убор из хвостов белки, зайца, собаки.
Папаха - праздничный меховой убор.
Самокатка - праздничная и повседневная катаная шляпа.
Сетошник, сетка - убор из холста и конского волоса для защиты от мошки.
Татарка - четырехклинка тканевая, праздничная, подбита овчиной, мехом.
Треух - повседневная шапка из сукна.
Фуражка с кондырем - фуражка суконная, праздничная, с козырьком.
Чебан - повседневный и праздничный головной убор из сукна с меховой опушкой.
Шапка "верверетовая" - праздничная шапка из плиса, подбитая мехом.
Шапка "стеженая" - повседневная шапка из сукна, подбитая ветошью или шерстью.

Рукавицы и перчатки

Вареги - из шерсти, вязаные.
Верхницы - из шерсти, вязаные.
Верхоньки - бараньи, лосиные, изюбрь, собачья шкура шерстью наружу.
Волосянки - из конского волоса.
Вязанки - из шерсти, вязаные.
Высподки - из шерсти, вязаные, распространенные в районе г. Ачинска.
Голицы - кожаные рукавицы.
Исподки - рукавицы вязаные из шерсти, одевались под кожанки.
Коколды - рукавицы мехом внутрь.
Лохматки, мохнатки - рукавицы из звериной шкуры, овчины мехом наружу.
Мохнашки - рукавицы из конского волоса.
Перстятки, перспятки - перчатки вязаные из пряжи льняной, хлопчатой, шерстяной.
Рукавицы бараньи - рукавицы мехом внутрь.
Рукавицы вятские - рукавицы вязаные из шерсти.
Рукавицы голицы - рукавицы из конской кожи.
Рукавицы дубленые - рукавицы из кожи (по всей Сибири с XVII в.).
Рукавицы конинные - рукавицы из кожи (по всей Сибири с XVII в.).
Рукавицы уресковые - рукавицы вятские кожаные.
Шубинки, шубицы, шубницы, шубенки - рукавицы овчинные, мехом внутрь.

Высокий уровень жизни сибиряка, свобода и самостоятельность определили рождение нового, необычного для крестьян европейской России внешнего вида крестьян-старожилов, поддерживающих достаток и чистоту. Особую роль играла "покупная" одежда, та, что в европейской России носилась только представителями зажиточных слоев населения.

Мужская одежда обычно состояла из рубахи и штанов-"портов", поверх которых надевали верхнюю одежду "по сезону". Рубахи были широкими, длиной до колен и подпоясанные поясом. Ворот соединялся тесемками или металлическими застежками-"схватцами". Позднее входят в употребление бронзовые, медные, костяные пуговицы с "воздушными" петлями. В верхней части рубахи с изнанки для прочности подшивали ткань - "подоплеку", а под рукавами - "ластовицы".

Рубахи украшали вышивками по подолу, рукавам и вороту, что было далеко не случайным. Это не только украшение , но, главное, вышивка была магическим оберегом от зла, болезней и располагалась там, где открывался доступ к телу. Наряду с вышивкой применялась на повседневной одежде обшивка каймою из цветной материи.

Мужские порты шились на гашнике, неширокие, из грубого белого полотна, "крашенины", полосатой пестроряди, а зимние - из сукна. Порты заправлялись в сапоги. По документам XVII века прослеживаются сапоги телятинные, кониные, бараньи, сафьяновые; коты телятинные, кониные; башмаки телятинные, ичетоги кожаные, ступни. Если основной обувью крестьян европейской России были лапти из лыка или бересты, то для Сибири характерна кожаная обувь.

Из верхней одежды наиболее распространены "однорядки", т.е. одежда из сермяжного сукна в один ряд, без подкладки. "Охабень" - длинная, широкая, распашная одежда, слегка раскошенная, с глубоким запахом, носимая с опояской.

"Азям" из верблюжьего сукна, "армяк" из понитчины или толстого холста носились также с опояской. "Ферязь" имела застежку, шилась из шерсти, сукна, хлопчатой ткани. Кафтан шили из овчин, мерлушки, сермяги, тонкого сукна и пр. В отличие от других одежд, это была прилегающая к телу одежда, с расширяющимся подолом. "Нагольными" назывались шубы и тулупы, не покрытые материалом.

Женщины носили длинную туникообразную рубаху, распашную поневу, сарафан (термин "сарафан" появился в XIV веке). Общераспространенная женская одежда - "телогрея", носимая поверх рубахи. Телогрея была длинной, распашной, с широкими косыми клиньями в подоле, с длинными рукавами, с оловянными или медными пуговицами. Сарафаны украшались пуговицами, лентами, пояском; различались они особенностями в верхней части. Поверх сарафана носили "душегрею" - короткую одежду на лямках, раскошенную или с мягкими складками. Душегреи были наиболее популярными из употреблявшихся в Сибири видов одежды.

Из обуви женщины носили кожаные коты, украшенные и обшитые сверху мехом. Описываются и чулки шитые "сермяжные", "суконные", чулки вязаные и др.

Из головных уборов здесь сохранялись традиционные общерусские кокошники, "подзатыльники", "убрусы", "подбрусники".

Как уже отмечалось, начиная с XVII века сибиряки употребляют различные привозные ткани для шитья одежды и покупают готовые привозные одежды. Что же означают те или иные названия этих тканей?

Кумач - хлопчатобумажная восточная гладкоокрашенная ткань красного цвета. Киндяк - подобная же ткань, но синего, лимонного, кирпичного, зеленого цвета. Камка - шелковая однотонная легкая ткань из Персии или из Италии. Объярь - плотная шелковая узорно тканая ткань. Атлас - шелковая глянцевитая ткань, однотонная или с узором. Бархат - шелковая ткань, ворсистая с лицевой стороны, а бархат рытый - с вытесненным узором по ворсу. Тафта - мягкая шелковая или полушелковая ткань. Хлопчатобумажные ткани были различных сортов: бязь, бумазея, кисея, миткаль. Крестьянскими тканями (по изготовлению) считались холсты различной выработки, понитчина, сукно, шиптуха, яренга, пестрядь и др. Ткани привозились из Китая, Бухары, Персии, городов европейской России. Так, в Тобольск в XVII веке завозили товары из 55 городов России. Наряду с тканями и одеждой поступали в Сибирь и различные украшения.

На формирование комплекта сибирской одежды оказали влияние заимствования из местной одежды народностей этого края. Так, на Севере русские носили одежду подобную "малице", называемую ими "гусь", на Колыме - "кухлянку" из меха оленя.

Общераспространенными в Сибири видами обуви стали "торбаза", "унты", "тяжи". Сибиряки носили кожаные и меховые штаны, меховые шапки местного покроя. Охотники носили "лузаны", "камлеи", "камлейки".

Для жениха сибирячка ткала узорчатый пояс "со словами", словами молитвы, именем жениха, самой мастерицы и др. Пояса были с орнаментом, многоцветные, истинные произведения искусства.

Особо характерно для сибирячек ношение платков, подвойников, вязаных колпаков. Зимой все сибирское население носило "пимы", "катанки", т.е. валенки. В начале XX в. начинают носить "парочки" - юбку с кофтой, рубахи-косоворотки, пиджаки, фабричные одежды.

Новомодность в одежде отмечается всеми исследователями Сибири.

Старотуруханск, дер. в Туруханском районе. Расположена на р.Турухане в 2 км от ее впадения в Енисей. Самое старое постоянное поселение Красноярского края. Старотуруханск играл выдающуюся роль в заселении и освоении Красноярского Севера. Первое проникновение русских в Приенисейскую Сибирь проходило со стороны Мангазеи. На путях из бассейна Оби в Енисей в 1607 мангазейским воеводой Д.Жеребцовым было поставлено Туруханское зимовье. Удобное положение послужило причиной его быстрого роста. Зимовье становится центром ярмарочной торговли и базой продвижения русских на Таймыр и в Эвенкию. В 1670 сюда переводится воеводское управление из Мангазеи. В 1672 здесь заложен город Новая Мангазея, ставший в 1725 уездным. В 1780 переименован в Туруханск. С основанием Енисейской губернии и постепенным перемещением хозяйственной жизни на юг начинается упадок. Город утратил статус окружного и преобразован в 1823 в заштатный город Енисейской губернии. По переписи населения 1897 в городе проживало 200 чел. В советское время переименован в Старотуруханск. Население занято пушным промыслом и рыболовством.

Лесосибирск, город краевого подчинения на территории Енисейского района. Расположен на Енисейском тракте в 260 — 280 км к северу от Красноярска на равнинном левом берегу Енисея. В силу близости устья р. Ангары (27 км к югу) — основной лесосплавной артерии Приангарья, Лесосибирск превратился в крупнейший лесопромышленный центр края и самый крупный город Нижнеангарского региона. Речной порт Лесосибирск — второй по мощности в краевой части Енисейского бассейна. Транспортные функции Лесосибирск дополнены железной дорогой Ачинск-Лесосибирск (274 км), по которой с Транссибирской магистрали, минуя Красноярск, доставляются грузы на Енисейский Север.

Выгодное транспортно-географическое положение — главный фактор развития Лесосибирска, позволивший ему «отобрать» многие функции у старинного г. Енисейска. Численность населения 64,4 тыс. чел. (2007; 69,7 тыс. чел. — 1996; 1959 — 16,2, 1979 — 56,2, 1989 — 68,3). В экономике города занято 32,8 тыс. рабочих и служащих (в 1985 — 39,0). На месте Лесосибирска с 1640 существовала д. Маклаков Луг. В ХIХ в. с. Маклаково — центр волости. В 1915—17 в Маклакове работает небольшой лесопильный завод. После Великой Отечественной войны в районе Маклакова построены крупные лесопильные заводы по переработке ангарской сосны в пиломатериалы на экспорт, возведены рабочие поселки Новомаклаково и Новоенисейск. В 1975 из поселков Маклаково и Новомаклаково образован г. Лесосибирск. В 1989 в состав Лесосибирска включен рабочий поселок Новоенисейск.

Современная промышленность Лесосибирска представлена 74 предприятиями всех форм собственности и организации (в т.ч. малые, кооперативы и т.д.). По объему промышленного производства город занимает 7-е, по прибыли — 4-е, по производству пиломатериалов — 1 (36.6%) место в крае (1994). Лесосибирск — единственный в крае производитель древесно-волокнистых плит. Основные отрасли промышленности — деревообработка и деревопереработка, лесохимическая (более 90% стоимости продукции). Лесосибирск — главный производитель лесоэкспортной продукции в крае. Ведущие предприятия города и их основная продукция: АО «Новоенисейский ЛДК» (пиломатериалы, древесно-волокнистые плиты), АООТ «Енисейская сплавная контора» (заготовки и сплав леса), АОЗТ «Маклаковский комбинат» (лесозаготовки и пиломатериалы), АОЗТ «Лесосибирский ЛДК-1» (древесно-волокнистые плиты, пиломатериалы), АОЗТ «Конда», Стрелковская лесоперевалочная база и Лесосибирский лесоперевалочный комбинат (шпалы), мачтопропиточный завод (опоры ЛЭП), канифольно-экстрактный завод (канифоль, масла, скипидар и тд.), АО «Индустрия-М» (железобетонные кострукции). Перспективы промышленности Лесосибирска связаны с более глубокой переработкой древесины, в частности, со строительством целлюлозно-бумажного комбината и гидролизно-дрожжевого (биохимического) завода, т.к. в настоящее время не решена проблема утилизации отходов лесоперерабатывающих предприятий.

В городе открыты филиалы Красноярского госуниверситета (бывший учительский институт, переведенный из Енисейска), Сибирской технологической академии, музей леса и древесины.

В с. Маклаково в 1903—05 отбывал ссылку П.А. Заломов, послуживший прообразом Петра Власова — героя романа М. Горького «Мать». Благодаря материальной поддержке М. Горького П.А. Заломову удалось бежать из ссылки.

Город протянулся почти на 20 км вдоль берега Енисея и состоит из отдельных жилых массивов, группирующихся вокруг предприятий и соединенных бетонной автотрассой с регулярным пассажирским сообщением.

История Канска как населённого пункта с постоянным населением начинается со второго десятилетия XVIII века, когда окончательно были "замирены" воинственные князцы енисейских киргизов и северомонгольские феодалы. Только в 1717 году правительству удалось задуманное ещё в конце XVII века переселение в Канский острог 20-ти семей красноярских казаков.

Судя по ведомости расходов Красноярской воеводской канцелярии 1717 г., первые канские жители получили "казенные подводы и подмогу для строения дворов", очевидно, в размере четырех рублей на семью. Казаки поставили свои дворы у восточной стены "Канского острожка" и со временем (к 1735 году) окружили их тыном из вертикально вкопанных четырехаршинных (около трех метров) брёвен, рвом глубиной и шириной в три аршина, надолбами и рогатками, внутри же острожка, отгороженные "заплотом", находились две избы, подвал да два амбара. Одна изба была приказчика, главы Канского присуда-комиссарства, мелкой административно-территориальной единицы, а в другой размещались 15 годовальщиков из енисейских (7 человек) и красноярских казаков. Все переселенцы считались беломестными казаками. За право пользования землей и освобождение от податей они вместе с гарнизоном были обязаны нести службу по "оберегу уезда от прихода воинских неприятельских людей". С введением подушного налога в 1718-24 годах беломестных казаков записали тяглыми разночинцами, но в случае нужды они по-прежнему должны были выставлять по одному вооруженному человеку от двора. С членами семей этих первых жителей-разночинцев Канского острога по первой ревизии 1720-24 годов в 22 дворах насчитывалось 126 душ мужского пола. Среди них были Коноваловы, Саломатовы, Чухломины, Окладниковы, Еремеевы, Туровы, Кручинины, Бурмакины, Качаевы, Рахмановы, Зыряновы, Лубнины, Волковы, Кашины. Чтобы закрепить жителей на новом месте, власти к 1722 году построили единственную в Красноярском уезде ружную Спасскую церковь. Священник Алексей Афанасьев, дъячок и пономарь получали "ругу", то есть хлебное и денежное жалованье, соответственно 10,4 и 3 рубля и по 7,3 и 3 четверти (четверть равнялась 8 пудам) ржи и овса.

Несение военной службы, обилие угодий для земледелия и промыслов, близость улусов "Канской землицы" - всё это привело к накоплению в остроге старожильческого служилого населения. В отличие от других острогов уезда, до второй половины XVIII века Канск не стал переселенческим центром, откуда русские растекались бы по окрестному району. Так, по второй ревизии (1744-47 годов) старожилов-разночинцев в нем было 180 душ мужского пола в 21 дворе, причем 110 человек родилось после первой ревизии.

Плодородные земли Канской лесостепи (стопудовый урожай был обычным) и выгоды от торговли с ясачными начали привлекать и вольных переселенцев. В 1735 году в остроге уже насчитывалось до 40 дворов. Вторая ревизия учла их в количестве 56 ревизских душ в 17-ти дворах. Первыми же крестьянами Канска, всего 9 ревизских душ, оказались Еремей Шиляев из Абаканского острога и Филат Дмитриев из д. Павловской да одинокий 44-х летний ссыльный Иван Белых, из крепостных Московского уезда. Судя по местам выхода, новые канские жители, как и в соседних деревнях, прежде жили в старожильческом районе Красноярского уезда по среднему Енисею. Всего же податного населения по второй ревизии в Канске насчитывалось в 36 дворах 236 ревизских душ. Однако ещё в 1742 г. канский приказчик Иван Томилов рапортовал, что в остроге "жителей домов до 50". Поскольку четыре двора принадлежали приказчику и церковным служителям, то неясным остается, кто жил в прочих восьми дворах. Представление о них и вообще о реальном составе канских жителей в то время даёт уникальное дело о принятии в январе-июле 1741 г. присяг на подданство младенцу-императору Иоанну Антоновичу и поочередно трем его регентам. Присягать должны были не только местные жители (кроме пашенных крестьян), но и временно находящиеся в остроге. Оказывается, в Канске в январе находилось 82 человека, в марте - 100 и в июле - 77 человек, официально не числившихся канскими жителями, из которых примерно каждый второй (всего 53 человека) никуда не отлучался в эти полгода. Среди них явно преобладали красноярские и енисейские посадские. Прочие посадские и цеховые, то есть торговцы и ремесленники, прибывшие из Тобольска, Сургута, Иркутска, из северно-русских городов Яренска, Соли Вычегодской, Лальска, Устюга Великого, Ваги, Тотьмы и Архангельска, а также из Казани и даже Орла, являлись временными жителями.

Вольные переселенцы сами подыскивали себе свободные угодья и подавали доношения в воеводскую канцелярию, которая высылала 2-3-х казаков для осмотра земли (или это поручалось канскому приказчику), а затем выдавала переселенцам особый документ ("данную") за установленную плату. Ясачные угодья занимать запрещалось. Однако при молчаливом попустительстве местных властей этот запрет часто нарушался. В 1735 году канские "иноземцы" жаловались воеводе на красноярского сына боярского Ивана Саломатова в самовольном "поселении деревни" на их земле. Их жалоба осталась без внимания, ибо по второй ревизии была отмечена близ острога "новопоселенная д. Саломатова" из четырех дворов, один из которых принадлежал тому самому Ивану Саломатову.

С 40-х годов XVIII века в целях заселения новоучрежденного Московско-Сибирского тракта, который прошел через Канск, власти сняли почти все ограничения для вольнопоселенцев.

В целом "осьмая государственная дорога", как назывался этот самый длинный в мире тракт, довольно противоречиво повлияла на развитие Канска, бывшего военного опорного пункта, а затем мелкого административно-фискального и судебного центра, ставшего еще и почтовой станцией. До конца века население неохотно шло на притрактовую полосу, поскольку именно на живущих около тракта крестьян и разночинцев приходились основные расходы по его обслуживанию. В 60-80-е годы канские жители, например, возили пассажиров по подорожным и грузы на 208 верст, ремонтировали на этом участке мосты, гати, заготавливали для станций и станков фураж, следили за исправностью полотна дороги. Много они терпели от бесчинств и произвола проезжающих, особенно следующих по казенной надобности. В этих условиях правительство все расширяло и расширяло принудительное заселение притрактовой полосы, особенно почти пустынного её участка от Канска до Нижнеудинска. С началом Семилетней войны (1756-63 годов), когда резко возросли казенные перевозки свинца и серебра с Нерчинских заводов, сюда стали помещать крестьян и разночинцев, не имевших пашни, а также посадских, не занимавшихся торговлей и ремеслом, и семейных рекрутов из сибиряков. На станции тракта заставляли переселяться красноярских и енисейских подводчиков, которые по очереди отбывали почтовую гоньбу. Енисейские крестьяне и разночинцы жаловались в 1767 году: "До Канской дороги от пашен высылаем для гоньбы подводчиков на станции, и там их селят, а мы за них подати платим". В 60-е годы помещали на тракт отставных солдат и выведенных из Польши беглых русских раскольников. Особенно заметным стал приток людей после указа 13 декабря 1760 года, разрешавший помещикам отсылать своих крестьян на жительство в Сибирь с зачетом их рекрутами. Эти посельщики должны были в трехлетний срок обзавестись хозяйством, чтобы нести затем все крестьянские повинности. На это время их освобождали от податей и предоставляли казенную ссуду. Каждый взрослый получал по два сошника, два серпа, одному топору и одной косе, а семье выдавали по 54 пуда семян и одну лошадь. На каждого работника отмежёвывали по 5 десятин пашни и на 50 копен покоса. На одну почтовую станцию селили по 10 семей посельщиков.

В 1782 году в Канском остроге считалось 41 ревизская душа купцов и мещан, 264 ревизские души государственных крестьян и 8 посельщиков. Сравнивая эти данные с показателями второй ревизии и учитывая, что всех разночинцев в 1762-1764 годах записали крестьянами, приходим к выводу, что Канск за эти 40 лет больше жителей терял, нежели получал. Ведь за счет одной рождаемости у старожилов жителей Канска должно было быть в два раза больше. При этом демографическое развитие Канска оказалось ещё более сложным. Судя по фамилиям жителей окрестных 11 деревень, многие старожилы Канска переселились на нетронутые земли, а их выпаханные истощенные пашни власти отдали посельщикам и переведенцам. Церковные материалы 1795 года показывают, что Канская почтовая станция в 80-90 годах ещё активнее теряла свое население, оседавшее в сельской округе.

Полученный в декабре 1822 г. статус окружного города дал Канску такие категории населения, как чиновники (в 1823 г. - 17 человек, в 1861 - 25 человек), военный гарнизон из казаков, или "войско внутренней стражи" (115 человек в 1823 году и 79 человек в 1861 году). Заметно увеличилось и число обслуживающих их и прочих жителей города и округа ремесленников и торговцев.

В первое десятилетие своего существования в качестве города Канск состоял из двух кварталов, трех улиц и трех же переулков, каменной приходской церкви, трех казенных и двух общественных деревянных зданий, 161 обывательского дома, двух полицейских будок, трех кабаков, четырех (провиантского, хлебного, соляного и винного) магазинов, двух кузниц, больницы, богадельни и уездного училища. Из отведенных Канску 2965 десятин земли 360 десятин было под постройками, 902 десятины занимали огороды, а 1703 десятины составляли сенокосы и выгон. На каждого горожанина обоего пола приходилось более чем по одной десятине используемых угодий и по 4 головы домашних животных (на 1207 жителей 1400 голов рогатого скота, 1100 лошадей, 2000 овец и 300 свиней). В одном же городском дворе в среднем держали почти по 30 голов.

Ремеслами занимались немногие, всего 123 человека, причем все они числились крестьянами, что позволяет видеть в них ссыльнопоселенцев, которым с XIX в. не разрешали записываться в мещанство, то есть в городские жители. Мещане же в разрез требованиям властей почти все были хлебопашцами. Торговцами енисейский губернатор А.П. Степанов указал лишь двух канских мещан и двух крестьян. Скромные размеры городских доходов (2315 руб. 95 коп., или менее двух рублей на каждого жителя) тоже свидетельствуют о слабой деловой активности и полунатуральной экономике Канска, который и по размерам уступал всем городам Енисейской губернии, кроме Минусинска и Туруханска. Только к 1861 году Канск становится городом в социально-экономическом смысле, то есть преимущественно торгово-ремесленным центром. Здесь занимались разными ремеслами, особенно переработкой животного сырья, извозом, а также земледелием. Два салотопленных, мыловаренный и кожевенный "заводы" по размерам продукции и числу занятых работников (в среднем по 8 человек) уже можно отнести к мануфактурам. Чистых ремесленников было сравнительно немного, всего 60 человек, в том числе каждый третий из них являлся учеником. Из 15-ти специальностей ведущими были профессии по деревообработке (11 плотников, 4 столяра, 4 пильщика), за ними шли мясники и портные (по 9 человек), сапожники (6 человек), кузнецы (4 человека), печники (3 человека), стекольщики (2 человека), а также медник, лудильщик, каменщик, маляр, коновал и трубочист. Заметно, почти в четыре раза, уменьшилась роль животноводства в экономике города. На одного жителя уже приходилось не четыре, а чуть больше одной головы домашних животных (всего 2975 голов, в том числе 1100 рогатого скота, 1425 лошадей, 250 овец и коз, 200 свиней). Но в каждом дворе горожанина имелось еще более девяти голов животных, что даже по тем временам было немало и превышало среднегубернский показатель обеспеченности горожан скотом.

Ярче стали выступать к 1861 году и социальные контрасты. Среди горожан Канска уже насчитывалось 43 (без 38 душ женского пола) российских дворянина, в том числе 18 потомственных, которые имели 20 дворовых людей обоего пола. Девять купцов I и II гильдий обладали капиталом не менее 15 тысяч рублей каждый. Один из них занимал единственный в городе частный каменный дом.

Итак, за полтора столетия своей истории как населенного пункта с постоянным населением Канск из обычного в Красноярском уезде мелкого опорного пункта по сбору ясака и надзору за коренным населением Канской лесостепи превратился сначала в довольно заметную по размерам почтовую станцию, а затем в один из пяти окружных административных центров новой Енисейской губернии.

Усложнение хозяйственной жизни Канска как сельскохозяйственного поселения выразилось в появлении и развитии ремесленно-промысловых и товарно-распределительных занятий, что сформировало его к 1861 году в самый крупный для Канской лесостепи торгово-ремесленный центр городского типа. В целом же к началу капиталистической эпохи в стране Канск, как и прочие средние сибирские города, во многом сохранял аграрный профиль своей экономики и относительную неразвитость социального строя.

Канск расположен в центре Канской лесостепи по обоим берегам р. Кан, в месте его пересечения с Транссибирской железной дорогой, в 247 км к востоку от г. Красноярска. Основан в 1636 г. как центр ясачной Канской волости Красноярского уезда, позднее становится центром Канского комиссарства и станка (1724 - 1784 гг.) Красноярского уезда и Канской волости (1787 - 1822 гг.). До 1820 г. село, с 1822 г.- уездный (окружной) город Енисейской губернии, с 1925 г. Канск - окружной центр Канского округа Енисейской губернии (с 1930 г. - Восточно-Сибирского края), с 1934 г. - районный центр Красноярского края, с 1940 г. - город краевого подчинения. Историческое ядро г. Канска находится на левом берегу Кана, в районе пересечения его Московско-Сибирским трактом (ныне ул. Кайтымская), где в 1936 г. красноярским атаманом М. Кольцовым был поставлен небольшой острог-крепость. Населенным пунктом с постоянными жителями Канск стал с 1717 г., когда здесь поселились казаки Красноярского уезда (22 двора). С проложением в 1735 - 1760-х гг. Московско-Сибирского тракта Канск стал крупной почтовой станцией на которую постоянно подселяли ссыльных крестьян. В 1822 г. Канск стал городом. Наличие здесь плодородных земель, развитие золотопромышленности в енисейской тайге и проведение Транссибирской железнодорожной магистрали обусловили сравнительно быстрый рост его населения: 1724 г. - 250 чел., 1782 г. - 600 чел., 1823 г. - 1112 чел., 1861 г. - 2486 чел., 1897 г. - 7537 чел., 1917 г. - 15032 чел.

Канск стал центром крупного земледельческого района. В городе к началу 20 в. было 6 кустарных кожевенных заводов, 2 свечных, 1 мыловаренный, к 1917 г. - 7 кожевенных заводов , лесопильный, винный и пивоваренный, в городе и уезде было 2 больницы и 1 амбулатория.

История Канска тесно связана с историей русского революционного освободительного движения, политической ссылки. В 1912 г. в Канске числилось 55 человек ссыльных. В городе имеются памятные места, связанные с пребыванием здесь декабристов, народников, социал-демократов. В Канске жил и работал декабрист А. Е. Мозалевский (умер в окружной больнице), неоднократно бывали декабристы В. Н Соловьев, Д. А. Щепин-Ростовский, К. Г. Ингельстром, П. Н. Фаленберг. В Канске и его округе находились в ссылке участники польского восстания Н. Н. Освальд, Н. А. Беневоленский , В. Левандовский и др. В городе бывали соратник Н. Г. Чернышевского Н. Серно-Соловьевич, Ю. Шленкер, Ю. Ройтынский и д.р. Здесь бывали определенные на поселение в Канский округ политические ссыльные пролетарского периода освободительного движения: П. А. Моисеенко, член "Северного союза русских рабочих" (1880 - 1883 гг.), активный член благоевской группы Н. А. Герасимов (1889 - 1892 гг.), профессиональный революционер-марксист В. П. Арцыбушев (1891 - 1894 гг.). Канск и его округ были местом поселения таких видных марксистов-ленинцев, как М. А. Сильвин, Ф. В. Ленгник (1900 - 1902 гг.), Ф. Э. Дзержинскпй (1909 г.), Е. Д. Стасова (с 9 января 1914 г.), С. С. Спандарян (1913 г.), агенты "Искры" Н. Н, и Е. А. Панины (1903 - 1904 гг.), И. И. Шварц (с 1914 г.); активные участники революции 1905 - 1907 гг. И. Б. Присягин, Н. И. Коростолев (с 1913 по 1918 гг.), видные канские большевики из политссыльных Ф, В. Гусаров, Х. Н. Гетоев, М. Ф. Чугреев, Р. И. Эйхе и др. Большевиками в канской ссылке стали видные левые эсеры-максималисты П. И. Соловьев и Р. П. Эйдеман, сыгравшие важную роль в установлении советской власти в Канске и на территории округа. Политическая ссылка и ведущая роль в ней большевиков определили развитие революционного движения в Канске в годы трех революций. Канск относился к числу наиболее революционных городов Енисейской губернии. К началу первой русской революции уже существовала Канско-Иланская группа РСДРП (в начале 1907 г. в Канске насчитывалось 50 членов партии). 25 марта 1917 г. образовалось Канское бюро РСДРП(б) в составе Е. Ф. Васильева, В. П. Демидова, М .Ф .Чугреева, А .А .Чернавиной-Садиной, позже в него вошли Н. И. Коростелев, В. А. Двоеглазов, А. Я. Каулин. Уже в апреле - мае 1917 г. всю полноту власти в Канске фактически взял на себя объединенный Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов во главе с Н. И. Коростелевым. К июню 1917 г. в канской партийной организации насчитывалось 317 большевиков. Для защиты завоеваний советской власти 2 ноября 1917 г. в городе создан военно-революционный комитет, а в начале декабря началось формирование отрядов Красной гвардии. В период колчаковщины Канск превратился в один из центров по руководству массовым партизанским движением. Штаб-квартира подпольщиков находилась в доме партизана Степанова (совр. ул. Краснопартизанская, 109). В городе был создан подпольный штаб по подготовке вооруженного восстания (размещался он в доме по ул. Калинина, 35, дом не сохранился), которое началось в ночь на 27 декабря 1918 г. и вскоре было подавлено колчаковцами. В годы довоенных пятилеток Канск вырос более чем в 4 раза (в 1939 г. - 42 тыс. жителей). В городе были построены лесозавод, мелькомбинат, электростанция, мосты через Кан.

Значительно вырос Канск в годы Великой Отечественной войны, в город был эвакуирован из европейской части страны ряд предприятий текстильной промышленности. В годы войны в Канске были построены хлопчатобумажный комбинат и гидролизный завод. Более 20 тыс. канцев ушли на фронт, более 7 тыс. из них не вернулись в родные места. 1850 воинов-канцев удостоены боевых наград. А. 3. Котляр, С. С. Давыдов, В. А. Шабалин, В. К. Ушаков, Н. Я. Тотмин, А. Кживонь стали Героями Советского Союза, а С. И. Кретов удостоен этого звания дважды. П. И. Шатов вернулся полным кавалером орденов Славы. Памятники воинам-землякам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, установлены в городском сквере им. В. И. Ленина и на территории ремонтного завода (обелиск Герою Советского Союза А. Г. Кживонь, мемориал и братская могила воинов, умерших от ран в госпиталях Канска в 1941 - 45 гг.). В годы войны здесь были развернуты 12 госпиталей на 5 тыс. коек, в которых умерли от ран 348 человек, похоронены на кладбище на Кан - перевозе. В Канске имеются улицы, названные именами канцев - Героев Советского Союза: А. 3. Котляра, А. Г. Кживонь, В. А. Шабалина, В. К. Ушакова.

В послевоенный период в Канске построены литейно-механический, мотороремонтный, кирпичный заводы, ткацкая фабрика, камвольно-суконный комбинат. За наивысшие производственные достижения канские ткачихи Г. И. Ошмарина, Н. М. Веселкова удостоены звания Героя Социалистического Труда. Значительно выросла численность населения города: 1956 г. - 61 тыс. чел., 1979 г. - 100,6 тыс. чел., 1989 г. - 109,6 тыс. чел. За годы советской власти произошли значительные перемены в культурной жизни Канска. Здесь писателем В. Я. Зазубриным (Зубцовым) был написан первый советский роман "Два мира", посвященный гражданской войне в Сибири (1921 г.) (на ул. Краснопартизанской, 105 находится дом-музей писателя). Жанр советской фантастики родился тоже в Канске с выходом в 1922 г. повести "Страна Чонгури" В. А. Итина. В Канске жил и бывал такой известный писатель, как П. П. Петров, уроженец Канского уезда, активный участник партизанского движения, автор повести "Саяны шумят", романов "Половодье", "Борель", "Золото" и др. произведений. В 1920 г. в Канске был создан драмтеатр - один из старейших в Красноярском крае.

Современный Канск - город текстильщиков и машиностроителей. Здесь имеются хлопчатобумажный комбинат - крупнейшее предприятие города, лесопильно-деревоперерабатывающий комбинат, заводы бумагоделательного оборудования, легких металлоконструкций, гидролизный, биохимический, кожевенный, производственное швейное объединение, кондитерская фабрика и др. В Канске 18 школ, 60 детских садов и яслей, 6 средних специальных учебных заведений: политехнический, технологический, текстильный, библиотечный техникумы, педагогическое и медицинское училища. За последние годы изменился и облик города. Выросли два новых микрорайона (Северо-Западный и Северный), обновляются старые улицы, строятся здания повышенной этажности.