Звездных часов в этой жизни тысячи. И черных дней - тысячи (два ареста, два следствия, питерская тюрьма "Кресты", лагерь под Актюбинском, Норильлаг, не считая нескольких лет тяжелой болезни глаз на исходе жизни).

Впрочем, известные в истории звездные биографии несравненно тяжелее. В чем же Урванцев совершенно уникален - дожил до осуществления почти невероятного, увидел плоды, полученные от брошенных им в почву семян.

Перечислим ставшее хрестоматийным, по крайней мере, в Норильске. Все началось с Нулевого пикета - вбитого в землю кола на будущей улице Горной. Вряд ли можно было предположить в 1919-м, что здесь (двадцать лет не пройдет) проложат улицу, пусть поселковую, а там, внизу, у синего озера, вытянутого в широтном направлении, когда-нибудь поднимется набережная Урванцева.

Все началось с первой, второй, третьей, четвертой, пятой урванцевских экспедиций на юг Таймыра. С анализов рудных образцов в петроградских лабораториях. С инструкции заведующему разведкой Норильского угольного, медно-никелевого и графитового месторождения горному инженеру Урванцеву: "Для осуществления предполагаемых работ, которые надлежит вести также в начале и в конце зимы, когда то позволят климатические условия, предлагается вам возвести необходимые жилые постройки:"

Первую жилую постройку возведут в 1921-м, она сохранится и войдет в историю как "домик Урванцева".

Через 12 лет после промеров Урванцевым и Бегичевым фарватера Пясины по этой реке прошел первый караван судов с грузами "Норильстроя". Через 17 лет после определения координат Нулевого пикета к нему подошла узкоколейка от пристани Валек.

Через 20 лет после первых лабораторных анализов норильчане получили чистый никель и чистую медь, построили первую улицу нового города.

Через 30 лет после свадьбы Урванцевых Норильск (увы, до тех пор "закрытый") с большим опозданием, но официально назвали городом.

Через 35 лет после первого исследования Урванцевым и братьями Корешковыми берегов Хантайки начали строить у Большого порога ГЭС.

Урванцевы дождались большой руды Талнаха и геологического освоения - норильчанами! - Северной Земли, глубинной нефтеразведки под Хатангой и газовых дюкеров через Енисей, круглогодичной навигации в полярных морях и четвертьмиллионного жителя Большого Норильска:

Считанных месяцев не дожили до 50-летия со дня начала строительства комбината его ветераны - руководитель геологической службы (1945-1956) и один из организаторов медицинской службы.

Они ушли от нас на десятом десятке лет: Николай Николаевич - сразу после своего 92-летия, Елизавета Ивановна - не дожив полугода до такой же даты.

Их последним желанием, их мечтой было не расставаться и после смерти. И чтобы вечным приютом стала для них норильская земля.

6 июля 1985-го на Нулевом пикете при большом стечении народа состоялось захоронение доставленных из Ленинграда урн с прахом. Их поместили в одну нишу, которую прикрыла плита с удивительной надписью:

"Н.П. Урванцев (1893-1985)
Е.И. Урванцева (1893-1985) первые норильчане."

Чем пристальней вы всмотритесь в каждую из трех строк, тем ниже склонитесь перед их подвигом.

10 июля 1985 года "домик Урванцевых" стал частью мемориального комплекса, который Норильск открыл в честь первооткрывателей-первостроителей.

Еще никто не знал, что за время пришло. Что несут в себе новые слова. И что за многое будет стыдно, не исключая перенос избы в центр города - "так удобнее туристам".

Если бы они не умерли тогда, им бы не удалось уйти в другой мир счастливыми.

Он всегда стремился к надежности и точности. При любых обстоятельствах. Ошибался не раз, но не в расчетах, а в умозаключениях.

Ошибаются все, кто много на себя берет и много делает.

Подвигов за ним числится много:
Подвиг целеустремленности.
Подвиг трудолюбия.
Подвиг тщания и тщательности.
Подвиг мужества.
Подвиг предвидения.

...Что же, не бывал слабым?

Бывал. Слабым, потерянным, парализованным (обстоятельствами). А побежденным не был. Полуслепой с детства, воспитал себя победителем.

Что касается предвидения: Тут мы имеем в виду не интуицию (по крайней мере, геологическая ему иногда отказывала). Он, как никто, был скрупулезен в подготовке проектов, чужой опыт (Пири, Шеклтона, поморов, волгарей - кого угодно) знал досконально. Предусмотрительность граничила с компьютерной запрограммированностью, избавляя от множества неприятностей: Только подумайте, посчитайте: Арктика не выпустила из своих объятий "Жаннетту" Де-Лонга и "Челюскина", Толля и Седова, Русанова и Амундсена (Амундсен был близок к гибели еще на зимовке "Мод" близ Челюскина: побежал от медведицы, чего делать нельзя - догонит): Чудом избежали гибели Пайер и Нобиле. Да мало ли!

Урванцев никогда не был на волосок от смерти, не погибал:

А разве не подвиг - его долгожительство? Гены генами, конечно, с этим он пришел в мир, годом и двумя годами позже умерли его сестры - в Москве и Праге. Но я - о долгожительстве творческом, которое дается не каждому.

Выписываем два десятка имен, так или иначе сравнимых с урванцевским.

Путешественники вообще-то живут долго (еще М. Поло достиг 70). Но рядом с Урванцевым и Обручевым - никого, вне конкуренции. За ними - П. Семенов-Тян-Шанский и П. Кропоткин (кумир юности).

Р. Бэрд, Ф. Нансен, А. Норденшельд не дотянули до семидесяти: Мыслил. Жил. Вспоминал. И нам завещал думать, помнить, действовать и жить.