Михаил Парменович Захаров - бывший директор обувной фабрики "Спартак". Анкетные данные его были лаконичны: "Родился в 1895 году. В партию вступил в 1918 году. По социальному происхождению - рабочий. Основная профессия - кожевник. Окончил приходское училище и два курса военной академии. Самообразованием по техническим вопросам не занимался. На ответственной работе в промышленности с 1927 года. Авторитетом среди рабочих пользуется. Является хорошим товарищем и ценным директором. Имеет два ордена Красного Знамени, которые получил, находясь в Красной Армии с 1918-го по 1926 год".
Правда, в его биографии было одно пятно: в 1920 году он был исключен на два месяца за пьянство из рядов партии, впрочем, оно не было его вечным пороком...
Красноярск вступал в третий год пятилетки, становился индустриальным. Уже вовсю прорабатывались планы строительства бумажного комбината, Красмашстроя, строились деревообрабатывающий комбинат, мелькомбинат, возводился фундамент под кислородо-ацетиленовый завод. Первых 50 студентов принял лесотехнический институт. В городе работало две тысячи радиоточек. К началу 1931 года была ликвидирована беспризорность. Неграмотных горожан насчитывалось 1648 человек, малограмотных - 2486 человек. В Красноярске работало 6 детдомов на 510 мест, начал работу первый в городе звуковой кинотеатр.
Зимой 1931 года Красноярск находился в энергетическом кризисе. Захаров тут же подписал решение: "...в квартирах или комнатах одновременно допускать горение не больше одной лампочки". Красноярцы снова сели на керосин и лучину. Были приняты все меры к строжайшей экономии электроэнергии: никто в учреждениях не имел права с 9 до 5 вечера пользоваться электрическим светом.
Этот факт вызвал у многих жителей уныние. В частных беседах с коммунистами многие рабочие прямо говорили: "Помирать с голоду будем с этой пятилеткой, увидим, как вы построите социализм". У многих было желание уехать за границу. Но для этого не имелось ни средств, ни возможностей. На членов партии шли в райком доносы: тот отметил Пасху, тот много выпил... Один из райкомовских штатных информаторов докладывал, что коммунист Амосов, рабочий будки осмотра, "несмотря на директиву правительства, зарезал корову и распродал все мясо по 5 рублей за кг".
Впрочем, директив всегда хватало. Была даже и такая: "Об изучении коммунистами одного из иностранных языков". Выполнение ее начали с лесотехнического института. Казалось, ректор Носов сделал все: пригласил преподавателя, купил учебники, выбрал для занятий время, но коммунисты буржуйским языкам обучаться не захотели. Или из-за принципа, или из-за неимения способностей.
Новый 1932 год у Захарова начался с неприятностей. Отпечатанный "Отчет Красноярского городского Совета рабочих и красноармейских депутатов XII созыва 1931 года" был горкомом партии встречен в штыки. Ему поставили за эту самостоятельную инициативу на вид, а секретарю горсовета Минееву объявили выговор. Официальная формулировка решения горкома гласила: "Ввиду того, что в печатном отчете горсовета допущен ряд ошибок, неточностей и отсутствуют необходимые установки по важнейшим отраслям работы (транспорта) распространение его запретить".
Сняли с набора и воззвание горсовета об экономии энергии, в нем нашли ряд грубейших политических ошибок. Конфликт между горсоветом и горкомом нарастал, заходил в тупик. И хотя должность председателя горсовета была выборной, все понимали, что победу в этой тяжбе одержат партийцы.
26 мая 1932 года Захаров подает заявление об уходе и переезжает на работу в Иркутск.