23 июля 1835 года Ковалева переводят губернатором в Тобольск, а бывшего тобольского губернатора Василия Ивановича Копылова - в Красноярск. В этом же году на берегах Енисея уродился весьма хороший урожай. Посещавшие в эти годы губернию чиновники, ученые, путешественники отмечали, что на своем пути они встречали хорошие, "чистые избы, обилие скота, сытые и веселые физиономии хозяев, хороший стол, радушное утешение". Все это, отмечал писатель В. Вагин, доказывало "зажиточность населения". Как отмечал другой писатель, С. Максимов, "в Красноярске жители спорили за право чести принять у себя проезжих и угостить их". За самовары и обеды ни крестьяне, ни горожане платы с проезжающих не брали. Как подтверждают очевидцы, "денег тогда в обороте было мало, и они были очень дороги - но в них и не нуждались: почти все необходимое было свое и всего было вдоволь". Заметим, что такое положение было во многих сибирских губерниях.
Новый губернатор отличался чрезвычайной мягкостью и добросердечием. В Красноярске, по словам краеведа Парфентьева, он женился на своей экономке Александре Ивановне, привезенной им из Вятки. Сестра экономки также перебралась в Красноярск за своим мужем, которому губернатор дал место исправника Красноярского округа.
Василий Иванович Копылов часто бывал в Иркутске. Здесь он временно председательствовал в совете главного управления во время длительных командировок генерал-губернатора Восточной Сибири Руперта.
Писатель Вагин описывает его портрет так: "Это был здоровый, коренастый старик лет 60, среднего роста, с крупными чертами лица, взъерошенными седыми волосами и острым взглядом из-под седых нависших бровей". Вообще о личности красноярского губернатора ходило много слухов и сплетен. Один считали, что он ленив и бесхарактерен. Рассказывали, что он, бывало, прочитает поданную ему для подписи неправильную бумагу, покачает головой и, не говоря ни слова, подпишет. Понятно, что при таком губернаторе вся власть находилась в руках чиновников. Злоупотребления при Копылове были явлением достаточно распространенным. Нелестную характеристику губернатору давали и жандармы, называя его грязным и неспособным чиновником. Однако у нас во время работы в архиве и чтения различных распоряжений, подписанных Копыловым, сложилось совсем другое мнение. Во-первых, чувствуется, что губернатор был грамотным человеком, во-вторых, решительным, иногда жестким. Особенно это ярко проявилось во время выборов городского головы Красноярска на 1841-1844 годы.
В эти же годы Копылов много работает над открытием в Красноярске губернской библиотеки. Еще с 1833 года по распоряжению правительства разрешалось во всех городах открывать публичные библиотеки, "для того, чтобы доставить всем жителям губерний безденежные способы к приобретению основательных сведений о науках и искусствах". В 1835 году такая библиотека открылась в Иркутске. Губернатор Василий Иванович Копылов делал все от него зависящее, чтобы красноярская губернская публичная библиотека была не хуже иркутской. Он договорился с редакциями официальных изданий, которые стали бесплатно высылать в Красноярск номера своих газет и журналов.
Библиотека была любимым детищем губернатора. Благодаря его хлопотам на библиотечные нужды из городской казны выделялись в первые годы небольшие субсидии, что категорически запрещалось делать по существующим тогда законам. Городские библиотеки, писало правительство, должны содержаться только на добровольные взносы горожан. Вскоре выплата из городской казны на содержание библиотеки была прекращена. В 1838 году красноярцы пожертвовали в ее фонды 188 названий книг в 394 томах. По тем временам богатство большое. К открытию ее готовились долго. Должность библиотекаря была утверждена в декабре 1837 года, однако официальное открытие красноярской публичной библиотеки состоялось только в 1839 году. Об этом упоминается в отчете Министерства народного просвещения за 1839 год, где сказано, что число существующих губернских библиотек увеличилось учреждением еще одной - в Красноярске.
Первым ее библиотекарем был учитель Анатолий Климович Мошкин, пробывший на этой неоплачиваемой должности более 20 лет. Вообще, Мошкин был человеком очень скромным, необычайно трудолюбивым и самоотверженным. Целыми годами безденежного вознаграждения он был вынужден преподавать географию, арифметику, чистописание. Его бескорыстие, доброта, отзывчивость нещадно эксплуатировались начальством.
Копылов проявлял постоянную заботу о народном здравии. При нем число больничных коек увеличилось на 200 мест и к началу 1839 года достигло 700. Кроме того, в эти годы резко понизилась смертность населения. В 1837 году в губернии медицинская помощь была оказана тысяче больных. Из них 843 человека выздоровели и лишь 60 умерли. Кроме того, в 1838 году 8555 детей были спасены от оспы; им были сделаны прививки.
Будничная жизнь в Красноярске, да и в других местах губернии, была неспокойной. Об этом говорят цифры уголовной статистики. По-прежнему много случаев было связано с воровством. Так, в 1837 году краж было зафиксировано 285, в 1838 году - 156. Большое количество людей погибало в реках и озерах. Так, в 1837 году утонули 45 человек, в 1838 году - 78 человек. Много людей умерло от других причин. В 1837 году таких случаев было 82.
Часто молодые матери отказывались от своих детей. Так, в 1838 году полиция насчитала около 80 подкидышей, и цифра эта в 30-е годы не уменьшалась, а увеличивалась. В губернии было много умышленных убийств. В 1838 году таких случаев было 10, самоубийств - 15. Как отмечалось в отчетах полиции, три четверти преступлений в губернии совершали ссыльные.
Необходимо сказать, что в это время в Енисейской губернии проживало всего 102843 человека. По округам эта цифра выглядела так: в Красноярском насчитывалось 22239 человек, в Енисейском - 22726, в Ачинском - 17033, в Канском -18681, в Минусинском - 22164 человека.
По численности населения Енисейская губерния принадлежала к 3-му, самому низшему разряду. Соответственно с этим устанавливалось жалованье губернатору и его подчиненным.
В губернии первого разряда губернатор получал 12000 рублей ассигнациями в год, второго - 9 тысяч, третьего - 6000 рублей. Кроме того, губернаторы и их подчиненные имел различные надбавки к жалованью: квартирные, столовые и другие. В материальном отношении красноярский губернатор и его ближайшие чиновники жили достаточно благополучно, так что необходимости в получении взяток у них не было.
В 1839 году град уничтожил в губернии большую часть урожая. В Минусинском округе хлеб весь съела кобылка. Она не только уничтожила все посевы, но и съела всю траву, овощи в огородах и даже цветы в комнатах. Цены на хлеб поднялись неимоверно.
К тому же стихийно быстро развивающаяся золотопромышленность требовала большого количества рабочих рук. Желтый металл добывали повсюду. Золотые россыпи были открыты в долине реки Маны и по ее побочным ключам и речкам. Современники шутили, что красноярцы самые богатые в мире люди: едят, пьют и спят на золоте. В районе Афонтовой горы были обнаружены серебро-свинцовые руды и добыто несколько граммов рудного золота. Большой приток в Енисейскую губернию золотоискателей, старателей и просто жуликов, мошенников, авантюристов требовал от властей повышенной бдительности. Запасные хлебные магазины на такое большое количество населения, особенно на севере губернии, не были рассчитаны. Началась бойкая спекуляция хлебом. В Енисейской губернии возник голод. Последующие года оказались тоже неурожайными. Это еще более усилило продовольственный кризис. 24 февраля 1841 года вышло распоряжение правительства "О мерах к распространению разведения картофеля".
В Красноярске с 1835 года выращивали эту культуру. Новое постановление обязывало каждую семью заниматься его возделыванием. За невыполнение этого распоряжения виновных ссылали в Белоруссию, на строительство Бобруйском крепости. Местная администрация понимала, что при неурожае хлеба картофель является той палочкой-выручалочкой, которая сможет удержать крестьян и горожан от голодных бунтов. Тиражом в 30 тысяч экземпляров по всем уголкам России разослали бесплатные наставления по правильной посадке и выращиванию картофеля. Ежегодно всю информацию о картофельных делах губернатор отсылал в Петербург.
Золотая лихорадка быстро развращала нравы населения края. Подкуп и различные злоупотребления властью сделались делом обыденным, привычным. Губернская администрация на жалобы населения реагировала вяло.
Если и прежде местные органы "не отличались ангельской чистотой, то теперь, - как писал Вагин, - об ней нечего было и думать". Золотопромышленники сорили деньгами без ума и расчета. Золото искали везде. Даже на речке Бугач, вблизи Красноярска, было несколько случаев, когда старатели попадали на золото. В Красноярске начались пьяные оргии. Рассказывают, что местных девиц легкого поведения только что разбогатевшие извозчики и конюхи купали в шампанском. Кутежи, карты, драки, воровство делали жизнь в Красноярске для многих обывателей просто невыносимою.
О самом губернаторе складывались анекдоты. В воспоминаниях сибирского казака С. Черепанова о Красноярске есть такие строчки: "Некто в обществе, проникнутом понятиями своего времени, спросил: "Кто самый глупейший губернатор?" Назвали того, другого, третьего, наконец, попросили загадчика самому назвать, и он назвал: "Красноярский губернатор Копылов". "Как! - воскликнули мы. - Этот благороднейший, умнейший, бескорыстнейший губернатор - и глупец?" "Да, - ответил загадчик, - потому что он единственный губернатор, который ничего не берет с откупов".
Слух о том, что в Восточной Сибири расхищаются за бесценок золотосодержащие местности, быстро долетел до Петербурга. В Енисейскую губернию была назначена ревизия во главе с сенатором Иваном Николаевичем Толстым.
По словам очевидцев, "это был пожилого, лет под пятьдесят, но еще бодрый мужчина среднего роста, довольно полный, с приятным лицом. Едва ли в умственном отношении его можно было считать человеком отжившим".
Сенаторская ревизия в губернии проводилась тщательно. У Толстого не было никаких претензий к педагогам красноярского уездного училища, где все дела велись образцово. Свою признательность за порядок в губернском суде сенатор выразил 47-летнему статскому советнику Зубареву, который всего несколько месяцев назад возглавил это учреждение.
Но ревизоры пришли в ужас, когда стали знакомиться с делами губернской канцелярии. В своем акте они отмечали, что с 1836 года дела ее оказались в таком расстройстве, что не представляло возможности произвести ревизию.
Обнаружилось, что часть сумм, пересылаемых в губернское управление, в расходных книгах не учитывалась. Появились дела "О приведении в ясность сумм, пересылаемых чрез канцелярию Енисейского общего губернского правления государственным и политическим преступникам, и о введении надлежащего порядка по получению и отправлению тех сумм".
Губернатор и его подчиненные писали целыми днями ревизорам объяснительные. Вскоре стали поговаривать, что не чист на руку н сам Василий Иванович Копылов. Губернатор вместе с чиновниками попал под следствие. Долго проверялась дела городской Думы, но никаких финансовых нарушений там обнаружено не было. Вскоре из Красноярска ревизоры переехали в Иркутск. Копылова же от должности губернатора отстранили. Через несколько дней, как пишет Парфентьев в своих воспоминаниях, отставной начальник края от сенатора Толстого из Иркутска получил какую-то депешу, требовавшую серьезных объяснений. Копылов долго ходил по комнате взад и вперед, постоянно перечитывая полученную бумагу, и вдруг через несколько минут умер. Как говорили тогда красноярцы, от испуга и горя. Схоронили губернатора с музыкой на Троицком кладбище, но памятника ему, видного, никто не поставил. Денежных средств у Копылова никаких не осталось, как выяснилось позднее, в казнокрадстве он замешан не был. Деньги на похороны губернатора дал городской голова Иван Кириллович. Кузнецов. Вскоре вдова губернатора Александра Ивановна с 15-летним сыном уехала к родным в Вятку.
Первые итоги сенаторской ревизии оказались очень скромными. Все выявленные в Енисейской губернии злоупотребления были признаны типичными для того времени, поэтому под суд после ревизии пошло лишь несколько мелких чиновников, у которых не было никакой влиятельной поддержки наверху, но результаты проверки красноярцы почувствовали быстро.
С отставкой Губернатора Копылова в высших эшелонах власти развернулась настоящая борьба за губернскую власть.