Я, Тоня Журавлева, десятилетняя девочка, в войну жила вместе с родителями в Красноярске на проспекте Красноярский рабочий, Каменный квартал.

Училась до войны в школе N 47. Во время войны в нашей школе поместили госпиталь для раненых, мы учились в деревянном доме. Нам давали каждый день бесплатно по кусочку белого хлеба. Однажды заболела наша учительница, мы всем классом отнесли наш хлеб учительнице. Она плакала и благодарила нас.

В классе появились эвакуированные, они рассказывали о бомбежках, о том, как было страшно.

Хлеб давали по карточкам, я ходила покупать хлеб для всей семьи. Карточки крепко держала в кулаке, ни разу не потеряла.

Любили слушать по радио передачу из Новосибирска <Удар по врагу>, вел ее баянист Иван Иванович Маланин. Мы ходили на железную дорогу, смотрели, как разгружали ящики с надписью <Красный профинтер>, станки, машины. Мать работала в швейной мастерской, там шили белье, гимнастерки для военных. Я приходила, помогала пришивать пуговицы. Мой брат Журавлев Дмитрий работал на военном заводе (сейчас Красмаш). Добровольцем ушел на фронт. Подготовка проходила в Военном городке. А Военный городок был там, где сейчас район Зеленой рощи. Тогда не было мостов через Енисей, приходилось реку переплывать на лодке.

В 1943 году в нашей семье поселилась тревога: перестали приходить письма от брата с фронта. Однажды, когда я была дома одна, пришла почтальон, отдала мне серый конверт и просила передать вечером родителям. Но я прочитала сама, мне стало плохо: <Ваш сын, Журавлев Дмитрий Артемьевич, погиб смертью храбрых в боях за Родину:> Горе пришло в наш дом. Прошло несколько месяцев, и мы получили от брата письмо. Оказалось, что он не убит, а ранен, находится в госпитале в Кемерово. Помню, к нам приходило много соседей, знакомых, говорили: <У Журавлевых сын живой!> Для многих это была надежда о своих родных.

После войны я выучилась и всю жизнь проработала учителем истории.