1950-1960-е годы можно назвать Саянским периодом в творчестве Ряннеля. Все более и более углубленное изучение природы края побуждало художника переходить от накопления отдельных наблюдений к синтезу, обобщению. Его перестает удовлетворять непосредственная передача интимных уголков природы. Ряннель зорче приглядывается к могучей сибирской природе, сибирским просторам, ищет мотивы, которые бы ответили романтической взволнованности, зревшей в его душе. И эти мотивы он находит в сказочных Саянах.

Природа Красноярского края, а Саяны в особенности привлекают внимание художников своим неповторимым своеобразием. А. П. Чехов в своем очерке "Из Сибири" писал: "Если пейзаж в дороге для вас не последнее дело, то едучи из России в Сибирь, вы проскучаете от Урала до самого Енисея. Холодная равнина, кривые березки, лужицы, кое-где озера, снег в мае, да пустынные берега притоков Оби - вот и все, что удается в памяти сохранить от первых двух тысяч верст. Природа же, которую боготворят инородцы, уважают наши беглые, которая со временом будет неисчерпаемым золотым прииском для сибирских поэтов, природа оригинальная, величавая и прекрасная начинается только с Енисея.

В первом десятилетии нашего века тема Сибири местными художниками только начинала разрабатываться. Многое в ней для живописи было неожиданно ново. Сибирских художников этого времени можно не без основания назвать первопроходцами в искусстве. Первым художником-поэтом оригинальной и величавой природы по праву следует назвать Д. И. Каратанова, стремившегося проникнуть в сокровенное родной природы. Этому же посвятил свое творчество и его ученик А. П. Лекаренко, а сегодня их начинания продолжают В. Я. Ряузов и Тойво Ряннель. Каждый шел своим путем и открывал Сибирь по-своему, соответственно своей индивидуальности. Весьма значителен вклад каждого из них в пейзажное искусство страны.

В работах саянской серии в полную силу развернулось живописное дарование Ряннеля, углубилось творческое восприятие жизни, и вместе с тем глубже по содержанию, по настроению стали произведения. Параллельно с углублением мировосприятия шло развитие живописного мастерства. Вкладывая в изображение природы всю силу темперамента и восторга перед мощью открывающихся просторов, он внес в пейзажную живопись Сибири свой индивидуальный стиль, легко узнаваемый среди работ других художников, в котором экспрессивная живописная форма сочеталась со строгим конструктивным построением всех элементов картины. Краски сильные, выходящие из глубоко пережитого художником. Каждый пейзаж "живет" на холсте благодаря богатству чувств, заключенном в нем.

Раздумья и сложные искания предшествующих лет, уроки старших коллег подводят Ряннеля к созданию образов эпических. К этому звала сама природа края с мощью ее горных хребтов, лесов, безбрежной тайги, могучих горных рек.

О своем цикле саянских пейзажей Ряннель замечает: "Я не считаю себя первооткрывателем Саян, но я пытался увидеть их в своем плане. Они явились для меня ареной утверждения эстетической программы."

Картины Саянского цикла - это живописные сказы о земле сибирской, суровой и величественной. Они строятся на широких, как бы замедленных ритмах, открывая зрителю величие родной земли.

"В Саяны попал в 1949 году с тувинским художником В. Ф. Деминым, - рассказывает Ряннель. - Сходили с ним на Ергаки, и я был сражен. Не новичок я в тайге, годы в ней прожил, но то, что увидел, было невероятным: вековые кедры, борющиеся с высотой, с бурями, буйная растительность по нижним склонам гор. Каменный город, Оленья речка, Араданское озеро и, конечно, Ергаки. С начала пятидесятых годов хожу туда ежегодно: с коллегами из Красноярска, Абакана, с художниками Тувы и гостями. Хожу туда зимой и летом, весной и осенью. Во все времена дивны Саяны, но может быть, лучше всего они самой ранней весной, в марте-апреле: снег чистый, свету обилие, горы будто омыты набело, и уже работать можно без рукавиц - тепло, пурга метет, а все равно тепло. С тех пор Саяны стали для нас своеобразной творческой дачей, нашей художественной академией."

Не сразу художник смог "вписаться в краски" этой могущественной природы. Первое знакомство с Саянами показало, что прежние методы постижения природы недостаточны. Предстояло вместо укромных уголков изучать "конструкцию" многопланового эпического пейзажа с обширным открытым пространством, выяснять основные сочетания тонов, определять ведущую ноту колорита и сопровождающие его нюансы. Словом, решение творческих задач значительно усложнялось и требовало изучения природы заново.

Сильным творческим импульсом стало для Ряннеля первое участие на республиканской художественной выставке (Москва, 1953 г.). Экспонировались работы, выполненные в досаянский период: "Енисей. Казачинский порог" и "Золотая тайга" (обе - 1953 г.). В них уже явственно чувствуется стремление художника выйти за рамки интимного лирического пейзажа и присутствует то, что в дальнейшем будет развиваться и совершенствоваться - четкое деление на планы, умело разработанная перспектива и известная мера обобщения.

На республиканской выставке 1954 года были представлены первые четыре работы саянской серии, подсказавшие художнику решение большой эпической темы: "Саяны. Истоки реки Вуйбы", "Саяны. Далекий выстрел", "Араданский хребет" и "Перевал Подснежный" (все - 1954 г.). В них уже проступают новые черты, определившие творческий облик художника на новом этапе: повышенный интерес к композиции монументального пейзажа, явное тяготение к более широкому образному обобщению, эпической масштабности. В этих пейзажах Ряннель как бы нашупывал новые пути, испытывал свои творческие возможности, которые в полной мере раскрылись в последующих работах - "Шатры Эрлиг-Хана", "Вечер на Ергак-Тайге", "Голубой Арадан", "Оленья речка", "Скалы Ергака" (все - 1955 г.).

Сказочна и могуча природа в картине "Шатры Эрлиг-Хана". Лаконичны формы хребтов, раскинувшихся на многие километры. Все пространство первого плана, кроме скалистых вершин, укутано плотно слежавшимся снегом. Неприступными, суровыми кажутся эти молчаливые просторы, и тем не менее в пейзаж хочется "войти" и ошутить свежую чистоту красок мира природы, полноту и радость жизни. Торжественность образа, великолепие зимнего убранства, общее состояние пейзажа, замедленный ритм движений, широкая манера письма, большая обобщенность в цвете и формах горных отрогов - все говорит о том, что художник нашел нужные средства для создания эпического образа.

В картине нет деталей, нет ничего, что рассеивало бы внимание и поэтому горы кажутся особенно суробыми и величественными. Глядя на полотно, веришь, что Саяны именно такие, что скалы, небо, твердый спрессованный снег - все это сибирское. Не только видишь грандиозность, но и слышишь тишину вечности.

Картина "Шатры Эрлиг-Хана" экспонировалась на Всесоюзной художественной выставке и на выставке советского искусства за рубежом. Успех картины "Шатры Эрлиг-Хана" был закреплен в последующих произведениях, связанных с разработкой самых различных мотивов сибирского пейзажа.

В числе значительных произведений саянского цикла несомненно следует назвать "Вечер на Ергак-Тайге", которое экспонировалось на Всесоюзной художественной выставке (1957). В этом полотне та же широта и величие излюбленного художником пейзажа Саян. Мы узнаем определившийся почерк живописца, его простую и строгую манеру. По-прежнему широкими крупными планами он намечает композицию, в значительно большей степени, чем в прежних работах, раздвигает пространство вширь. Вместе с тем в этом пейзаже, наряду с эпической мерой обобщения, явно ошущаются нотки лирического звучания. Перламутровая гамма неба на далеком горизонте, который прорезает сиренево-розовая скалистая гряда, желто-оранжевый снег на склонах гор и сине-зеленая тайга во впадине среднего плана создают эпический образ природы, тишину величавую перед наступлением сумерек.

Художник разнообразен в своих мотивах. Он с удовольствием пишет природу в любое время года. Но в саянской серии у него больше зимних пейзажей. Быть может потому, что зимний наряд скрывает излишнюю пестроту красок, обобщает формы, четче выявляет планы.

Именно в этот, саянский период Ряннель поверил в свою способность передавать живописью могучую, необозримую и неисчерпаемую красоту сибирской природы.

Поэтичен зимний пейзаж "Оленья речка". Это эпическое полотно волнует и своим тонким лиризмом. С каждой работой саянской ерии художник усложняет решение живописноколористической и пространственной задачи. Если в картинах "Шатры Эрлиг-Хана" и "Вечер на Ергак-Тайге" пространство развивается главным образом вширь, то в "Оленьей речке" он стремится увести взгляд далеко в глубь полотна.

От вырвавшейся из-под снега, сверкающей многочисленными рефлексами горной речки, композиционного центра картины, очертания пологих гор, укрытых чистым снегом с прозрачными тенями уводят нас далеко к самому горизонту, где синеет горная гряда. Изгибы этого пути, несколько беспокойные ритмы разбросанных по долинам темных кедров создают ошущение динамичной полноты жизни.

Колористическое богатство, многообразие оттенков, полутонов, рефлексов, убедительность взаимоотношений светлых теплых и глубоких холодных тонов отличают это произведение.

Завершая обзор зимних пейзажей Саян, следует упомянуть полотно "Голубой Арадан". По своему решению оно близко к картине "Вечер на Ергак-Тайге". Но у подножий Арадана мы видим приютившиеся занесенные пушистым снегом три домика - зимовья охотников. Такая деталь вносит в общий пейзаж ноту теплоты. Композиция пейзажа естественна, уравновешенна, продуманна. Уверенно и свободно написаны серебристый снег, сине-голубые тени, пробежавшие по склонам гор, лесные вершины которых золотит заходящее солнце, и темная тайга в пади между горами.

На Всесоюзной художественной выставке экспонировалось также полотно "Саяны. Цветут жарки" (1957), в котором природа Саян представлена в летнем наряде. Благодаря удачному выбору мотива и его трактовке, монументальности композиции полотно это приобретает особую значимость. В нем еще более раздвинулись рамки картины, расширилось поле зрения, и много раз исхоженные места открылись художнику с новой стороны. Палитра стала богаче, разнообразнее, щедрее.

Далеко-далеко кругом, куда только достигает глаз, раскинулись Саяны. Массивы темносинего и бурого леса, чередуясь с полянами, покрыли пологие склоны гор среднего плана, а за ними окаменевшими волнами уходят к горизонту дальние голубые хребты. Суровой, мужественной простотой веет от этих плавных широких силуэтов. Низину переднего плана укрыл яркий ковер нежно-золотистой россыпи цветов - веселых, словно улыбки, жарков. Удачным композиционным и колористическим решением художник достигает ошущения бесконечности не только вширь, но и в глубину пространства. В чистом горном воздухе летнего дня ощутимы контрасты цвета. Теплая зелень травы, темная, но сочная зелень ельника, зеленовато-бурый лес склонов гор и легкая голубизна дали - все звучит единой стройной гармонией колорита. Изучая природу, Ряннель убеждался, что сама она чиста по краскам, в природе нет грязных тонов. Нет их поэтому в этюдах и картинах Ряннеля. Бесконечное многообразие оттенков цвета, вариации освещения этого многопланового ландшафта наполняют картину жизнью и динамикой, передают чувство необычайного богатства мира.

Несколько особнякомстоит в саянской серии пейзаж "Скалы Ергака" (1958). Картина поражает эпической мощью. Ряннель стремится запечатлеть в ней самые характерные черты Саянского ландшафта. Горы в композиции приближены к зрителю и занимают две трети холста. По лесистым склонам медленно плывут солнечные пятна, прозрачные тени от облаков, а группа небольших кедров на первом плане контрастирует с мощными массивами горных кряжей, упругие и плавные очертания которых сообщают картине величавый покой. Мягкие розово-желтые и фиолетово-сиреневые складки гор с зелеными кедрами и поросшими побуревшим мхом глыбами камней образуют мажорный колористический аккорд.

Можно назвать еще ряд превосходных лирико-эпических полотен, относящихся к этому периоду: "Араданское озеро" (1956), "Кузнецкий Алатау", "Перная Тайга", "Енисей, Лорог Даг-Ужар", "Саяны", "Енисей. Белая ночь" (все - 1957 г.). Они являются заметными вехами творчества, знаменующими собой важные этапы в преодолении тех или иных трудностей, в решении конкретных художественных задач, и вместе с тем составляют образ родной Сибири.

Саяны оставили глубокий след в мыслях и чувствах Ряннеля. Его пейзажи показали, что художник выдержал ответственный экзамен на творческую зрелость. В картинах, посвященных Саянам, особенно ощутимы широта и масштабность видения мира. Эмоциональная взволнованность автора неизменно передается и зрителям, которые душой чувствуют искреннее, полное дыхания жизни искусство художника.

Важно отметить еще одну особенность пейзажей Ряннеля. Его картины всегда несут мысль, идею. О своих работах художник говорит: "Создавая пейзажи, которые составляют как бы основной стержень моей художественно-эстетической программы, я брал за основу сюжеты, которые каким-то далеким эхом отражают порывы души человека, стремление к совершенству - это выстоявшие все бури и пурги деревья, вырывающийся на простор поток могучего Енисея,это горное озеро, куда стекают ледники и туманы, превращаясь в реки, это таинство горных теснин, где идет медленный круговорот превращений, обновление жизни... Я брал в основу своих сюжетов притчи и легенды - не зря же они выжили века в душе и памяти народной, значит это непреходящие вечные темы".

Ярким примером философичности творчества Ряннеля является картина "Горные кедры" (1959). Этому произведению посвятил стихи сибирский поэт Казимир Лисовский: Насквозь исхлестанные ветром, Косыми прутьями дождя, Стоят величественно кедры, Корнями в скалы уходя.

Стоят на горном перевале,
Стоят всем вьюгам вопреки!
Стоят и их никто не свалит,
На то они сибиряки!

Остро, драматично скомпонован пейзаж "Горные кедры". На скалистой гряде высятся полуистерзанные порывами ветров и дождей три могучих кедра. Они прочно вцепились своими узловатыми корнями в каменистый грунт и как стражи, выделяющиеся своей мощью на общем фоне, вызывают разные ассоциации. Для одних - это аллегория о трех богатырях, охраняющих недра Сибири, как писал в книге отзывов один из зрителей, другие отождествляют их со стойкостью людей, которые, не страшась трудностей, стоят "насмерть" и принимают на себя, как эти кедры, первыми удары судьбы.

Зрители поняли подтекст картины, ее философский смысл: "Ваши кедры воспринимаются нами как символ мощи, олицетворение силы земли сибирской. Это поэма о героях, это люди, это - мы". Так говорили на обсуждении выставки произведений Ряннеля геологи, рабочие, писатели.

Ассоциации не случайны, к ним подводит весь образный строй картины. Художник резко сжимает композицию, сближая три могучих кедра, кадрирует их, вырывая из общей массы таежного пейзажа. Сам пейзаж динамичен, и эту динамичность придает ему и характер формы кедров, и беспорядочное нагромождение каменных глыб, и неспокойное, с разрывами облаков, небо.

Передаче состояния природы в немалой степени способствует экспрессивная, широкая манера письма, свойственная Ряннелю.

Тема и сюжет картины автором глубоко прочувствованны, пережиты, - материал к ней живописец собирал долгие годы. В этом произведении, синтезирующем многолетние наблюдения художника, он показал себя мастером композиционного пейзажа - картины, владеющим методом реалистической типизации.

Ряннель - певец Сибири, как его справедливо называют и зрители, и критики, певец сибирского характера, мужества, силы, которая отличает сибиряков. Эпические картины его - веское доказательство богатых возможностей пейзажа в выражении сложных мыслей и чувств нашего современника.

Параллельно с полотнами эпическими Ряннель продолжает писать чисто лирические пейзажи, обогащая образ более глубоким проникновением в характер мотива. Особой поэтичностью и тонкостью живописи выделяется пейзаж "Бабье лето" (1957), с его неярким солнечным светом, опавшей золотой листвой и той особой хрупкостью сочетаний, которую принимают осенью кроны деревьев, теряющих листву. Пейзаж написан в меру обобщенно, точно найденной выразительной кладкой широкого мазка.

Настроение умиротворенности и какой-то особой внутренней сосредоточенности пронизывает чудесную картину "Зеленый кар" (1957). Опрокинута в озеро небесная лазурь. На противоположном берегу вьется дымок костра. Мягкий силуэт гор, окружающих озеро, плавающее в ущельях серебристое облако сообщают пейзажу глубокую пространственность. Очень цельный по настроению пейзаж этот покоряет зрителя искренним и задушевным лиризмом.

Поэтичным является также пейзаж "В эвенкийской тайге" (1966). Тонкие стройные стволы молодого леса устремились вверх, к свету и солнцу, переданы тончайшими отношениями зелено-голубого и серебристо-перламутрового тонов. А внизу взгорка - глыбы каменистых пород, сквозь которые пробивает себе путь горная речка. Ее поток срезан внизу рамой и несется прямо на зрителя. Создается впечатление, что зритель стоит вместе с художником на одной из глыб и любуется красивым уголком эвенкийской тайги.

В книгах отзывов многие зрители называют художника сибирским Левитаном. Ряннель любит Левитана, восхищается его творчеством. Классик русского пейзажа - один из его духовных наставников. Действительно, простотой, эмоциональностью работы Ряннель напоминает Левитана. Без обращения к опыту предшественников и невозможно овладеть художественным мастерством. И все же первое, что формирует художника - жизнь.

Как писал Паустовский, "Левитан был художником печального пейзажа. Пейзаж печален всегда, когда печален человек. Левитана делала печальным жизнь. Он был выходцем из гетто - страны местечек, чахоточных ремесленников, тесноты и скудности. Бесправие преследовало его всю жизнь, - это и вселяло в его работы печаль.

Не сопоставляя степень мастерства, отметим: у Ряннеля нет печальных пейзажей. Его жизнеутверждающий лиризм - суть его мировосприятия. Полные покоя его картины привлекают радостным, светлым ощущением. В них властвует величавая торжественность. Они всегда вызывают на выставках чувство волнения и счастья,,желание уйти из города в лес, в тайгу, на берега рек и озер, на широкие равнинные просторы, где каждый звук слышен, где легко дышится, где пленяет запах разноцветья, снимает усталость, заставляя хотя бы на время, забыться "от шума городского".

Лирические пейзажи Ряннеля мастерски написаны, тонко разработаны по композиционно-пространственному строю и благодаря сильному, глубокому чувству, владевшему художником, превращаются, как и эпические его вещи, в произведения, значительные по своему содержанию.

Говоря об этом, нельзя не сказать о небольших работах Ряннеля - этюдах. Каждому пейзажу - картине обычно предшествует написание определенного количества этюдов, в которых живописец детально, любовно запечатлевает разные настроения природы, тончайшие нюансы ее состояний, цветовых отношений. В этюдах Ряннеля мы никогда не найдем небрежных, приблизительных цветовых "нашлепков". Он слишком любит то, что изображает. Его этюды конкретны, зримы и эмоционального звучания художник достигает посредством тонкой передачи природных форм. Реальная, не выдуманная красота является для него единственной и высшей эстетической ценностью.

Написанные в поездках по краю и соседним областям, этюды художника многочисленны и своеобразны. Рассматривая их, мы видим, как тепло и трогательно рассказывает автор в этих небольших, можно сказать, картинах, о первой оттепели, предчувствии весны ("Разлив реки Кемчуг", "Весенний ручей", "Пробуждение", "Енисей. Ледоход", "Молодая зелень", "Весна на Моховой"); о знойном лете ("Летняя юрта", "Праздник света", "Калтат. Вербы", "Зеленое кружево", "Тайга в заповеднике", "Столбы"); разворачивает пестрый ковер золотой осени ("Август в горах", "Листья падают", "Конец августа"); о таинственном сверкании сугробов в морозные зимние дни ("Снежные скалы", "Морозное утро", "Сугробы в тайге", "Зимний день").

Яркость и гармония колорита, запоминающиеся композиционные находки, которые мы видим в этюдах - все это открывает новые, иногда неожиданные грани и свойства дарования Ряннеля, расширяет наше представление о творчестве живописца.

Ряннель не однажды высказывал мысль о том, что в самых простых, будничных явлениях жизни таится подлинная поэзия. И эту красоту жизни, увиденную и открытую в повседневности, он щедро несет людям и в своих небольших по размерам произведениях, которые имеют самостоятельную художественную ценность и на выставках нередко "спорят" с иными большими полотнами. Работа над этюдом обогащает художника.

Без этюдов не было бы и эпических полотен. Этюды - это повседневные упражнения, которые постоянно держат художника в "форме".

Тойво Ряннель много работает в технике акварели. Он любит этот вид живописи, хотя он очень нелегок и требует от художника безошибочного письма, ведь допущенную ошибку, как в масляной живописи, в акварели исправить почти невозможно.

Просматривая лист за листом акварели художника, видишь, как мастерская рука охватывает различные стороны жизни природы. И сквозь каждую акварель с особой отчетливостью ощущаешь тепло души художника, его непоколебимое жизнелюбие. Ряннель освоил технику, делающую живопись сочной, насыщенной.

Он отошел от классически легкой прозрачной техники, почти все работы написаны в широкой манере "по-сырому", выразительность которых достигается активностью цвета, плотностью и материальностью тона.

Большой интерес представляют акварели и рисунки, выполненные в зарубежной поездке. Он побывал в Турции, Греции, на острове Кипр, в Египте. Возвратившись, устроил выставку своих работ. В быстрых зарисовках "на ходу" невозможно, конечно, передать характер "заморской" природы. Но в этих путевых изобразительных записках сказалась все же его острая наблюдательность. Когда Тойво Васильевича спросили, что ему там больше всего понравилось, он сказал: "Я совсем по-новому увидел там Саяны. Родная природа ближе к сердцу и острота ощущения ее во много раз возрастает, когда оказываешься вдали от нее."