Родился Тойво Васильевич Ряннель 25 октября 1921 года в деревне Тозерово Ленинградской области в крестьянской семье. Светлый новый дом, построенный отцом, находился за околицей деревни среди узких полей, березово-осиновых перелесков. От моря, которое просматривалось между вершин темных елей, доносился гул прибоя. Летом все цвело, сверкало, колосилось.

Родство с привольной природой вошло в жизнь с самых ранних лет. Здесь и следует искать зарождение глубоких духовных связей с природой, проявившихся впоследствии в живописи художника. Для характеристики творчества Ряннеля существенно и то, что он одарен не только как художник, но и как поэт. Соприкосновение с миром в его поэтическом обличии было питательной средой для созревания чувств.

В семье хорошо рисовал старший брат Эйно. Первые уроки Тойво получил у него. Эйно давал краски, бумагу и учил писать акварелью. Отец тоже любил искусство. "В свободное время, - рассказывает Тойво Васильевич, - он вырезал нам игрушки из дерева - то были коровы, кони, кричащие петухи и другие лоделки, выполненные в духе народного примитива и несомненно, способствовали развитию детского воображения, побуждали самого к творчеству."

В 1928 году Ряннель пошел в школу. "В школе мне дали "Книгу для чтения", - вспоминает художник. - В ней была черно-белая гравюра с картины Левитана "Золотая осень". Я обратил на нее внимание потому, что напоминала знакомое место за нашей баней. А позднее, когда увидел в цвете, то и по краскам было все точно. Так произошло мое первое знакомство с классиком пейзажной живописи."

В школе Тойво помогал учительнице оформлять стенную газету. "Рисование для меня, - говорит Ряннель, - было чем-то естественным."

В 1930 году семья переехала в Сибирь, Красноярский край. На всю жизнь запечатлелась в детской душе поездка в эти далекие неведомые края. Она была нелегкой. Товарные вагоны с двухъярусными нарами, посреди вагона - печурка. Пристанционная площадь забита народом, суета, неразбериха. Восемнадцать суток ехали до Красноярска. Затем на баржах до Стрелки и дальше до Ангаре до Мотыгино.

Там прокладывалась дорога в поселок Южно-Енисейск. Вместе с братом Федором Тойво ушел на золотые прииски. Родители с младшими братьями Суло и Веной остались строить недалеко от Мотыгино совхоз "Решающий", подсобное хозяйство для золотых приисков. Восстанавливалась и создавалась золотая промышленность.

На реке Удерей в поселке Кировском строилась гигантская драга и электростанция для нее.

На эту стройку и приехали Тойво с братом. "Техника в те годы была примитивная, механизации никакой, - вспоминает художник, - глыбы земли отвозили тачками. Рабочие жили в длинных низких бараках, спали на грубо сколоченных нарах."

В этой рабочей среде рос, воспитывался и трудился Тойво Ряннель. Десятилетним подростком в бригаде строителей он занимал "должность" помощника повара. Хотя обязанности его были несложными - носить дрова, воду, чистить картошку, мыть посуду, работать приходилось наравне со взрослыми.

Здесь Ряннель пошел в школу в первый класс. Поначалу учеба давалась трудно. Плохо знал русский язык, писал неграмотно, был упорен и терпелив.

В свободные часы рисовал все, что видел вокруг, на обрывках бумаги, на обертках и газетах: заиндевелые корявые лиственницы, остроконечную сопку за речкой Микчандай, рабочих с тачками, лошадей и двуколки-самосвалы. Очень хотелось нарисовать сибирскую зиму и послать пейзаж брату Эйно в Ленинград, но не было красок. Рисовал портреты рабочих - похоже получалось, даже заказывать стали.

Однажды, когда накопилось много рисунков, решил устроить выставку. Приколол свои рисунки к влажным бревнам барачной стены. Ждал, как отнесутся рабочие - заметят ли, обратят ли внимание.

"Было страшно, - говорит Тойво Васильевич, - когда притихшие люди стояли у моих работ. Это был тяжелый день, но это был мой праздник, моя победа над страхом, над робостью, над одиночеством в среде людской." Реакция зрителей была самая благоприятная.

Люди подходили, подолгу рассматривали рисунки, узнавали друг друга на них. "Мой праздник, как мне казалось, - говорит Ряннель, - овладел всей артелью: в тот день не ругались и не ссорились.

На меня старшие поглядывали благосклонно. Что скрывать - кружилась голова от прилива неожиданно обретенного достоинства. Я поверил в полезность моего труда - мой труд как бы поднимал меня до уровня много умеющих, выносливых, сильных людей." События, о которых рассказал художник, во многом примечательны. Мы видим, как мальчик "врастал" в жизнь с самых ранних лет. Как тяжесть той жизни не сломила, не осуровила его характер, не погасила заложенные в нем чувства красоты и добра.

Как среди простых людей-тружеников нашел он понимание и поддержку.

Пятнадцатилетним юношей Тойво Ряннелю посчастливилось побывать в 1936 году на экскурсии в Москве, которая была организована для отличников Южно-Енисейской средней школы. Третьяковка потрясла его. "Многие картины я знал, - рассказывает художник, - по книгам, репродукциям и открыткам, которыми нас всех щедро снабжали прекрасные учителя рисования. Но то, что я увидел в залах, было выше человеческих возможностей - и "Девятый вал", и "Утро в сосновом лесу", и "Над вечным покоем", и "Иван Грозный", и "Три богатыря", и "Тройка" Перова, и непостижимое "Явление Христа народу" А. Иванова. Я был подавлен и раздавлен. Я брел под вечер по длинным улицам Москвы в хвосте нашей группы молчаливый и задумчивый.

Николай Алексеевич, директор школы, понял мое состояние и утешал - купим краски и тебе и всем рисующим ребятам, - не сразу Москва строилась, кончишь школу - в Академию пошлем.

Назавтра со станции юных туристов, где мы расположились, я хотел один удрать в Третьяковку, но меня перехватил директор - нас повели в Останкинский дворец Шереметьевых... Через десять дней я начал тосковать по тайге и дому, Краски были куплены, мы возвратились домой с массой открыток и репродукций Оружейной палаты, Музея изящных искусств, Третьяковской галереи."

Первый день приезда в родные места отдан тайге. Дружная группа "москвичей" отправилась за кедровыми шишками, грибами, "погонять бурундуков", пострелять из рогаток рябчиков.

На второй день Ряннель засел за работу. Нашел кусок фанеры, проклеил соком чеснока, об этом он где-то прочитал, и написал портрет Байрона. Старался писать гладко, как крепостные мастера, работы которых видел в Останкинском дворце... А потом была картина "Папанинская льдина" - четверка папанинцев на льдине машет руками самолету Водопьянова. Она была на выставке детского творчества в Красноярске, репродуцировалась в молодежной газете. Молодой художник получил премию - 50 рублей.

"Вот тогда-то, - говорит Ряннель, - я послал письмо в Академию художеств ректору И. И. Бродскому с просьбой принять в существуюшую при Академии среднюю художественную школу. Из Академии пришел ответ, его написал профессор Любимов. Он советовал поступить в Омское или Иркутское художественное училище."